Stixi Les

Стихи Лес.

Сонет про Город.

В том городе туман и свет реки
Восходят за резные парапеты.
В нем холодно. И все его сюжеты
Как долгая бессонница горьки.
И потому проходят сквозняки
Сквозь пыль в луче и прочие приметы
Пустых пространств, где наши песни спеты.
Песок заполнил наши тайники.
И там темно. И там простор и пыль.
Там рдяный влажный лист созрел для муки,
Там шепотом зовут по именам.
Закатный блик вползает на бутыль
И тишина нам развязала руки.
И вот — их вместе связывает нам.

Я никого другого не ждала,
Я никого другого не любила.
Мне ложь сладка, мне широка могила,
Я от тебя дракона родила.
Я сроду не клялась не делать зла,
За то меня судьба и полонила,
Меня переломила вражья сила,
Я радостно в полон к тебе пошла.
И вот — в цепях сижу в твоем обозе -
И о тебе пишу роман о розе,
Вокруг — котлы, телеги, шум и гам.
А я, как жемчуг, выбираю слово,
Чтоб вышить шелк небесного покрова,
И в грязь его швырнуть к твоим ногам

Опасное, пустое ремесло
Искать страну, где ждут за поворотом,
И падать, обратив лицо к высотам,
И чувствовать их холод и тепло.
По выжженным камням проходит зло.
Густеет страх. И не окликнуть: "Кто там?"
А мы ходили в гости по субботам,
А ныне далеко нас занесло.
Вот конь идет. Вот дерево растет.
Во всем как яд в воде течет угроза.
И сны о ней, и мысли, и беседы.
Ветшает на глазах любой оплот,
Кровь цепенеет в жилах от наркоза,
И смерть неотличима от победы.

"Переходные стихи" от ВК к КТ

Мы думали, что есть еще чуть-чуть
Нам времени и места в этом доме.
А оказалось — время на изломе.
Промедлишь миг — и не перешагнуть
С порога — на проклятый этот путь,
Где нет преграды — зрячей смерти кроме,
Где и предсмертный крик потонет в громе
Миров, упавших в морок, в пропасть, в жуть.
Кто знал, как это бремя тяжело -
На сердце сберегать литое зло,
И спотыкаться об его желанья !
Оно пускает корни и влечет.
Оно еще потребует отчет,
И бесполезны будут оправданья.

Окликнет вдруг по имени судьба —
И за спиной обрушивает своды.
В бездонный мрак уводят переходы,
Где под ногой вибрируют гроба.
И меч расколот вдоль, и плоть слаба,
И черные в полях созрели всходы.
Уже влечет отвлечься от свободы,
Но в горле запекается мольба.
А битвы продолжаются года,
Ржавеет сталь, и кровь привычно льется,
Лишь гривы поседели у коней.
И не уйти, не скрыться никуда,
Не отлежаться в глубине колодца,
Броня цела, но рана есть под ней.

Олмеру

Отравленное время вниз течет,
И омывает черные ступени.
Ты взял меня как кошку на колени,
И сжалась я от холода высот.
Я вижу небо вечность напролет,
Среди осколков звезд бегут олени,
В колодец ночи падают их тени,
И застывают в пустоте пустот.
Я по степям брела, не ожидая,
Что буду я как нищенка седая
Допущена к веселью твоему.
Плод гибели надтреснут, кровь сочится,
Кричит во тьме обугленная птица,
И я все ближе вижу эту тьму.

Пейзаж.

По топким обочинам время брело
И вырванное волочило крыло.
Его не пускали на каменный мост,
а полые воды поднялись до звезд.
Пластами лежали молчанье и тьма,
Отстали в дороге тюрьма и сума.
В хлябь рушатся звезды. Упали мосты.
Вода с колоколен сбивает кресты.
На перья налипли улитки и грязь,
И встречная тьма расступалась, смеясь.
Нет места сухого присесть и уснуть,
Свободно больное крыло развернуть.
И только кромешная башня небес
Безмолвно и вдруг обступает как лес.

Олмеру( этот сонет — парный с "Отравленным временем")

Вселенная развернута как плащ,
Расстеленный, чтоб предаваться блуду.
И я тебе противиться не буду
Среди исчадий тьмы и звездных чащ.
Я видела, что ты как меч разящ,
Я верила, что я тебя забуду,
А смерть меж тем текла в твою посуду,
Когда ты рассекал небесный хрящ.
Как ты высок, что стали вдруг так низки
Все башни, купола и обелиски,
Какая мощь в смерчах раскрытых крыл.
Я, побирушка, видела воочию -
Ты, озаренный пламенною ночью,
Свой черный щит над входом в мир прибил.

Прощание с Олмером.

Сквозь анфилады лет любовь одна
Проходит молча ,закрывая двери,
Глядят с карнизов золотые звери,
Из ночи в ночь меняется луна.
Вся эта важность, эта тишина
Рассматривают память о потере.
Я потеряла все. По крайней мере,
Я отпустила в небо все сполна.
Что ж, за десятки лет не потускнело
Над лесом птичье реющее тело,
Звезда в колодце, облако в пути.
А я , к тебе повернута судьбою,
Склонилась, словно мать, над пустотою,
Хочу обломок солнца в ней найти.

Приходит час, когда в руках клинок
Растет для битвы, точно колос в поле.
Густеют стаи птиц — не оттого ли,
Что скоро кровь впитается в песок ?
И падает топор наискосок,
В огне железо корчится от боли.
И отзвук битв века гремит в глаголе,
В прожилках трав течет багровый сок.
Сейчас так бездна черная близка,
Что по колено мы уходим в мох,
И бой идет на лестницах гробницы.
И — властная — протянута рука,
Чтоб в бесконечной хронике эпох
Перевернуть забытые страницы.

Фолко и Олмер.

В твоих глазах змеиный холод лют.
Нездешний яд в твоих глазах змеиных.
Ты предречен в преданиях старинных -
А что наш век? Лишь горсточка минут.
Известно мне — предания пройдут,
Свет мертвых звезд рассеется в глубинах,
Лишь твой огонь не догорит в руинах,
Твой след лавины пепла не сотрут.
Все это — наша жизнь. Забавно, право,
Что нас соединяют смерть и слава,
Ведь на весах судьбы мы только прах.
Но мы, мой ...враг...,еще чего-то ищем,
И вдаль бредем остывшим пепелищем,
И злой огонь горит в твоих глазах.

Фолко — Олмеру.

Ни шага мы бок о бок не пройдем,
Все наши клятвы встали между нами.
И разность измеряется веками,
И мы бредем — не рядом, но вдвоем.
Нам отдан мир — зачем нам этот дом ?
Мы ничего не сотворили сами.
Но мы проходим древними садами,
Из вечных рек ночную воду пьем.
Пусть ничего в итоге не осталось,
Лишь память о небывшем и усталость,
И снова путь, и снова страх пути.
Но ты ведь тоже здесь, на этой тверди,
Ни жизни не сдающийся, ни смерти,
И не даешь мне дух перевести.

Олмеру.

Я свиток разверну перед царем,
И отстранятся в ужасе народы,
И возопят :"Она другой природы,
Никто досель не шел таким путем !"
Я вверх смотрю — мне отвечает гром,
Обильной кровью набухают своды.
Гром говорит :"Ты шла путем свободы
И можешь заглянуть за окоем !"
Ты думаешь, я этого не знаю ?
Я подхожу к оплавленному краю,
Смотрю в невыносимый лик пучин.
Не все ль равно, в какие рухнуть печи,
Где руки положить тебе на плечи -
Ты до меня весь путь прошел один.

Адамант Хенны.

Феанор

Не отвечай. Тебя на свете нет.
Ты просто тень крыла и запах грома.
И контур в небе жгучего разлома,
В который втиснут раскаленный свет.
А ведь, наверно, яблоки планет
Стучали по ночам по крыше дома,
И утро нисходило невесомо,
Расплавом солнца золотя паркет.
Давай присядем здесь перед дорогой,
Последней в нашей жизни быстроногой.
Ты думаешь, что это — путь побед.
Быть может, ты не прав — я не перечу,
Нам вечность раскрывается навстречу,
И горстка праха падает вослед.

Фолко — Феанору.

Еще тебя по имени зову,
А темнота охватывает стены.
Такие изменения мгновенны.
И тоже — явь. Лишь я не наяву.
Но крик в ночи, но гибель в львином рву,
Но на губах комок кровавой пены -
Все это жизнь. Погибшие блаженны,
И я ,наверно ,жив, но не живу.
А ты живешь -как вспышка и как боль,
Как лепесток цветка, как мышца зверя,
Как зимний дождь, как кровь на полотне.
Хочу к тебе приблизиться. Позволь
Мне стать живым, чтоб я, себе не веря,
Боль принял бы — и пела б боль во мне.

Фолко — Феанору.

Гуляют ветры в коридорах лет.
Я вспомнил про тебя. Так перед плахой
Сжимают крест под смертною рубахой,
Так молятся, когда надежды нет.
Так бьется грудь реки о парапет,
Так нить судьбы вслепую рвется пряхой.
Я вспомнил все — и стану певчей птахой,
Поющей про пылающий рассвет.
Мир обнажен, смотри, твердыни пали,
Повсюду только небеса и дали,
В последний раз у дальнего холма
Склоняются багровые знамена,
И солнечная древняя корона
Твоих волос касается сама.

Гибель Богов( правда, обогащенная прочтением ЗБР )

Хедину.

Ты мне рисуешь марево дорог,
В котором нет ни цели, ни привала,
В котором нет конца и нет начала,
Но ты сказал , что это твой чертог.
У всех путей, как придорожный бог,
Ты виден мне, и я тебя узнала,
Но встреча ничего не означала -
Ни рядом подойти, ни сесть у ног.
И я иду одна, и ты — один,
Просторных одиночеств господин,
Не ждущий и не дарящий пощады.
И оттого так вольно на путях
Во времена, когда повсюду страх,
И смерть подстерегает из засады

Ракоту.(ГБ, ВВТ, ЗБР)А , может быть, Хедину. Не знаю.

Наверно, это скучно — богом быть, -
Над кем тебе возвыситься меж нами ?
Пойдешь искать соперника во храме,
И вновь нам станет некого любить.
Не уходи от нас. Нам страшно жить.
Мы позовем тебя колоколами.
Перед тобой падет любое знамя.
Захочешь — солнцу запрети светить
Мы — верные твои. Ты погляди
На медленно слабеющую землю.
Костры в ночи — вот твой иконостас.
Мы знаем, сколько тьмы в твоей груди,
Но от тебя любое зло приемлем.
Не может быть, что ты обманешь нас.

ГБ. Третий, последний, штурм Хединсея.
Сигрлинн и Хаген.

Меня в итоге ничего не ждет.
Но только — это будет и с тобою.
Ведь мы пошли дорогою крутою,
Чтобы изведать пропасти высот.
Жизнь любит поступать наоборот.
Нас облетают ангелы с трубою.
Быть может, ты еще разрушишь Трою,
Но вот Гомер об этом не споет.
И мы ползем — две праздные улитки,
В потоках звезд промокшие до нитки,
Своей мечты жрецы и короли.
Мы думали подняться над судьбою,
А вечность обернулась пустотою.
Уже давно не видно нас с земли.

Сигрлинн-Хедину(там же, тогда же)

Куда, зачем, какое дело мне?
Ведь все равно не выживу в дороге.
Лишь после смерти подведут итоги,
Но и тогда останусь в стороне.
Но все равно — настали дни тревоги,
Ведь небо понижается в цене,
А было нам достаточно вполне -
Простор в окне и город на пороге.
И только черный всадник вдалеке
Остался золотинкою в песке,
А жизнь прошла. И вечность пролетела.
Пшеница осыпается. И Тьма
Воистину, не знает и сама,
Чего она доподлинно хотела.

Травница.

Как много слов запуталось в сетях,
Но мелок мой улов — вернуть бы в море
Весь этот вздор о счастье и позоре
И запасные рифмы на полях...
Все так. Но ведь любовь стоит в дверях.
Она дерзка. Она поет не в хоре.
Подняв лицо, она кричит в соборе,
И голос с куполов сметает птах.
За плечи оберну тебя ко мне.
Я так смела не по своей вине.
Ты знаешь, как Любовь в Судьбу врастает ?
Когда поют от боли, то не лгут.
Но, между прочим, правды нет и тут,
Хотя и не от правды умирают.

Хедин — Сигрлинн (ГБ).

Последняя на скрипке Паганини
Со стоном обрывается струна .
Я болен был — и ты была больна,
И оба мы с тобой — в какой пустыне !
Но все прошло. Мне холодно отныне.
Беззвездные настали времена.
Трезва душа — а ведь была пьяна.
И серы небеса — а были сини.
Давай, мой друг, итоги подведем :
И тигры не охотятся вдвоем,
А нам с тобой подавно будет тесно.
Но почему, хоть дивно мир широк,
Все спотыкаюсь я об твой порог,
И смерть скучна, и даже пламя пресно ?...

Воин Великой Тьмы.

Арьята — Трогвару (разговор,которого не было).

Прислушайся — повсюду рыщет зло
Оно в слова закутано и в краски.
Оно вбегает в храмы без опаски,
Оно в советы праведных вошло.
Не признает ночное ремесло,
И сыплет яд на раны и повязки.
Оно полно свирепости и ласки,
Ему в горящем городе тепло.
Так чем, скажи, кичимся мы с тобою
Пред этой праздной, призрачной толпою ?
Зачем — их все равно не превзойдешь.
Смотри — пылает солнце как солома
Над зрелищами блуда и разгрома
И в трещины небес сочится ложь.

Трогвар — Врата Холмов — Наллика.

Над занавесом мира есть окно,
Оно уводит в лабиринт простора,
Где пустота — сама себе опора,
Где смерть, и жизнь, и радуга — одно.
Там тишиной лицо озарено,
Там нет преград для голоса и взора .
Там тает в темноте костяк собора,
И хлеб, и нож, и звезды, и вино.
И к этому окну ведут ступени
Из тысяч мест, из пламени, из тени,
Из города, что пылью стал давно.
Быть может, я взойду к ночному блеску,
И отстраню рукою занавеску,
И ты навстречу распахнешь окно.

Красный замок.

Я дни и ночи думаю о том,
Что есть камин в твоей библиотеке,
И в нем горят селения и реки,
Летящий прах и падающий гром.
Зачем так пусто за твоим окном,
В какую пропасть все ушло навеки -
Здесь даже тьма скорбит о человеке,
Умершим, чтоб тобою стать потом.
Неистовый, ты знаешь ли как много
Еще сухого хвороста у бога ?
Ты смотришь в пламя ,взор не отводя .
Течет стекло, пылают занавески,
Огонь на стенах скручивает фрески,
И в небесах сгорает тень дождя.

Сонет Эльтары и Горджелина.

Все длится ночь сплетенных губ и рук,
Леса теней растут сквозь стены дома.
Мне так твое дыхание знакомо —
В нем тайна всех решений и наук.
Любовь и смерть приходят как испуг,
В артериях кромешная истома,
Слепые губы ищут тело грома,
Плоть съеживается в судорогах мук.
Спасенья больше нет, но есть отрада
Отдать себя под молот водопада,
Пускай сквозь кости движется вода,
Пусть сердце разорвет хрусталь потока,
Но так же как с тобою одинока,
Я уж не буду больше никогда.

Алмазный меч, деревянный меч.

Мерлину.

Зачем ты здесь, в чащобе городов,
Где медленно ночные зреют зелья,
Где птицы залетают в подземелья,
И в текстах умирают тени слов.
И тайны нет — но вот ее покров,
И нет вина — но есть тоска похмелья,
Ты помнишь — уходили дни веселья,
И зрел огонь среди иных плодов ?
Обломки звезд рассеяны в золе,
И книга, что писалась столько лет,
Оборвана на полпути пролога.
И для тебя нет места на земле.
Быть может, ничего на свете нет-
Греха, и искупления, и бога...

Дану и император.

Везде обломки золота и кровь,
И небо умирает на закате.
Сквозь мир идут твои ночные рати
И ковыли в степях не встанут вновь.
Так почему я вижу лишь любовь ?
И между ран ищу ее печати ?
Любовь — как смерть, она всегда некстати...
Но ты сказал :"К любви себя готовь".
Ты знаешь, я и к худшему готова.
Смотри, в полете умирает слово,
И воздух как расплавленный металл.
Куда идти ? Мы скованы грехами.
Как хорошо, что древний мастер в храме
Нас на одной стене нарисовал.

Те же.

Я по дорогам странствую давно,
Гадаю о судьбе на курослепе.
Ты — лучший персонаж в моем вертепе,
Но это тебе мастером дано.
Мы много лет с тобою заодно-
Но все не перетрутся наши цепи,
Лишь ,может быть, потом, в фамильном склепе
Вслед сквозняку откроется окно.
...А пауза не кончится никак.
Мы жизнью наслаждаемся бесплодной,
Вовлечены в рябую круговерть.
Зачем, мой принц ,вы связаны вот так
С комедианткой, нищей и безродной,
Что даже и смеется, словно смерть ?

2 сонета Дану(Сеамни) и императора.

Из древних бездн восходит эта ночь,
И в полный голос называет имя.
Я прохожу селеньями пустыми,
Завесу тьмы пытаясь превозмочь.
Но тщетно. Не жена я и не дочь.
Меня поили зельями простыми,
И оттого я злая между злыми,
И лишь во зле могу тебе помочь.
Мы смешивали с истиной обманы,
И стали нам ее веленья странны.
Мы потерялись в собственной судьбе.
И в этой жизни, в этой мясорубке,
Я предсказала все твои поступки
Я ничего не знаю о тебе.

Не хочешь ждать. И я тебя не жду .
И вниз лицом лечу во мрак провала.
Разрушен мир, где я тебя узнала -
Мою благословенную беду.
Кто в нас с тобой испытывал нужду
И сделал нас чужими для начала ?
Мы — две частицы общего обвала,
Две малых жертвы Страшному суду.
А там — такие толпы между нас,
Такие расстояния и сроки,
Такие казни и такая ложь,
Что пусть единый выпадет нам час,
Пусть наша кровь сольется в водостоке -
Ты все равно ко мне не подойдешь.