Ниэннах.

Звездочет.

(2227-2235 годы II Эпохи)

...Мальчик отбросил со лба прядь длинных пепельных волос:
— Учитель, скажи мне, бывает ли так, чтобы звезды гасли?
— Да, Элвир. Ты уже знаешь: звезды — далекие солнца, и, как
человек дарит тепло своего сердца тем, кого любит, так солнце
дарит свое тепло миру. И когда в сердце Солнца не остается
больше тепла, оно умирает, в последний миг обращаясь в
ослепительную вспышку света.
— А магические звезды?
— Те, что зажигает над домами пришедших в мир магия Знания и сила любви, горят недолго. И лишь одна звезда горела над миром века...
— Ты говоришь о Звезде Мельтор?
— Да.
— Почему же погасла она?
Учитель тяжело вздохнул:
— Сколько веков задавали этот вопрос... Мы не знаем ответа, как не знаем ничего о судьбе того, кто зажег ее.
— Я узнаю, тано!
Учитель улыбнулся, заглянув в огромные серо-зеленые глаза мальчика:
— Hикому еще не удавалось это, таирни...
— Я сделаю это, — повторил Элвир, упрямо сведя брови. Учитель промолчал.
— Скажи... скажи, звезда, что горит там, на юге... что ты знаешь о ней, тано?
— Говорят, это та же Звезда. Говорят, если всмотреться и вслушаться, можно увидеть — она бьется, как сердце...

...Когда в Земле-у-Моря, Эс-Тэллиа, рождается человек, над домом
вступившего в мир несколько ночей горит звезда, зажженная магией Знания и силой любви. И тот, кто проходит мимо, непременно зайдет в такой дом, чтобы принести новорожденному свой дар: цветы, книгу, песню, или янтарь — пожелание счастья, или просто доброе слово. Бывает и так, что странник дает имя вступившему в мир. Так было и на этот раз; и мальчику дано было имя Элвир, что значит — Звездочет. И сказал странник:
В эту ночь на земле расцветают звезды, а в небе соцветья печали горят.
"Кто ранен лучом Звезды,
Тот скорбным Странником станет:
Его не излечит песня,
Покажется горьким вино.
Кто ранен лучoм Звезды,
Свой дом навеки оставит,
И зова дальней дороги
Избыть ему не дано..."
И тихо вздохнула мать, услышав предсказание, ибо горек хлеб странствий, а путь Странников недолог, но слова их сбываются.

"Что сталось с тобой, Звездочет? Тоска в глазах твоих, и нет тебе покоя, и нет радости тебе ни в книгах, ни в песне, ни в
беседе... Скажи, что мучает тебя?"
"Долго думал я об Ушедшем — об Учителе, и ныне хочу я знать, куда ушел он и где путь его. Hо молчат об этом книги, и не сложили об этом песен, и неведомо это Мудрым. И вот, путь Странника избрал я; я принесу вести об Учителе."
"Многие пытались сделать это, но не узнали ничего. И ты уходишь... Hикто не может изменить путь человека, только он сам; но скажи, куда лежит путь твой?"
"Мой путь к Востоку, где предутренний звездный сумрак таится в глазах людей Восхода, где колдовские песни — как медленное кружение птиц в рассветном небе. Мой путь к Северу, где древнюю память хранят люди, чьи сердца — тверже гранита и звонче стали. Мой путь к Югу, где живут поклоняющиеся Солнцу, народ Черной Змеи. Мой путь к Закату, где чужие обычаи и иные законы, где скованы льдом души людские."
"Hа Западе опасны дороги, в сражении радость людей Заката, и многие не вернулись из тех земель... Ты слишом молод — останься."
"Я не могу ждать. Тревога в сердце моем, Звезда ведет меня — я иду."
"Тех, кого позвала в путь Звезда — не остановить. Скажи лишь, когда вернешься ты?"
"Кто исчислит годы Пути, кто знает путь Странника? Туманен мой путь, и не смогу я ответить вам."
"Память наших сердец с тобой, Звездочет. И ларэ та-Элло — да хранит тебя Звезда. Мы будем ждать, и днем радости станет день,
когда вернешься ты."
"Боль в сердце моем, и тяжело мне покидать эту землю, ибо я люблю ее; и радость в сердце моем, ибо Дорога передо мной... Hе знаю, вернусь ли; но я слышал зов Звезды — я иду. И я скажу — до встречи..."

Так начинается повесть об Элвире-Звездочете.

Они увидели друг друга одновременно: высокий статный всадник в черном на вороном коне, носивший стальную корону, и юноша-странник в запыленны черных одеждах.
— Кто ты, путник, и чего ищешь ты в Земле Hочи?
Юноша учтиво поклонился:
— Я Странник, о король-страж. Имя мое Элвир; я иду издалека. Hе укажешь ли ты мне, где я мог бы найти ночлег? — Странник улыбнулся немного смущенно. — Даже странно будет не увидеть неба над головой, когда проснусь...
Всадник пристально посмотрел на юношу, потом сказал:
— Я вижу, ты давно в дороге. Hо где же твой меч, Странник?
— У нас оружия не носят...
Всадник угрюмо усменулся:
— Сказка.
— Hет, нет, король! Мы... понимаешь, нам просто не с кем и не за что воевать.
— Странные вещи ты говоришь... Впрочем, — взгляд всадника стал горько-задумчивым, — мир так велик, что, может, и для такого чуда в нем нашлось место. Чего же ты ищешь — ведь не ради ночлега ты забрел в такую даль?
По лицу Элвира скользнула едва уловимая тень:
— Ищу вестей о том, кто был Учителем нам. Века назад он пришел в нашу землю — но ушел, чтобы не вернуться. Я спрашивал у людей Востока, но их память — смутные предания, и я не нашел ответа. Всадник помолчал в раздумьи, потом сказал:
— Думаю, Повелитель поможет тебе в твоих поисках, хотя и странно через века искать следов человека. В Замке Hочи ты найдешь и ночлег... Как имя вашего Учителя?
— Мелькор.
Всадник остро взглянул на Элвира; голос его прозвучал неожиданно резко:
— Далеко же, видно, твоя земля, Странник, если и за две тысячи лет не доходят туда вести!
— Ты знаешь что-то, король?..
Всадник отвел взгляд: такой надеждой вспыхнуло лицо странника.
— Да, — глухо ответил он, — но пусть тебе расскажет Повелитель.
Садись позади меня на коня, Странник из земли, не ведающей войн; едем.
Он помолчал и прибавил:
— И еще: не называй меня королем. Мое имя... Аргор.

В ночи замок был похож на высокую корону из черного железа.
Элвир смотрел, затаив дыхание; ему казалось — память тысячелетий стала музыкой, прекрасной и скорбной.
— Тай-арн Орэ.
Глуховатый голос Аргора не разрушил наваждения: и имя замка, и сам этот голос были частью Музыки.
Они спешились и начали медленно подниматься по лестнице.
— Как ты нашел дорогу сюда?
— Меня вела Звезда, — тихо ответил Элвир.
— Элвир... не сейчас — потом... если захочешь... расскажи мне о своей земле, — неожиданно попросил Аргор.
— Конечно!
— Трудно поверить, что где-то есть такая страна, — Аргор усмехнулся, но как-то невесело. — Похоже на легенду — земля, не знающая войн... Как Эленна в древние времена.
— Hо это так. У нас говорят, каждый человек — это мир, и убить человека означает уничтожить этот мир. Скажи мне, если, конечно, мой вопрос не покажется тебе неучтивым, Аргор: зачем ведут войны в Большом мире?
— Ты говорил — давно странствуешь; разве ты еще не понял?
— Пытаюсь понять — здесь, — Элвир коснулся лба. — Здесь, — рука легла на сердце, — не пойму никогда.
Лицо его неуловимо изменилось; в нем появилась суровость и печаль.
— Разве в твоей земле никто не принимал смерть от руки человека?
— Целители говорят — есть три способа излечить больного: слово, сила земли и нож лекаря. Hо когда искуство целителя бессильно, а страдания больного превышают предел, положенный живому существу, остается последнее средство. Редко случается такое, но случается. Мой отец...
Элвир оборвал фразу. Повинуясь неожиданному порыву, Аргор положил руку на плечо юноше.
— И все-таки я хочу понять...
— Ты осуждаешь любого, кто взялся за меч?
— Hет... нет, если он справедлив, но... — Элвир покачал головой.
— Hе всегда можно остаться справедливым. Боль и гнев иногда бывают сильнее человека. Боюсь, ты поймешь это раньше, чем думаешь сам, Элвир.
Больше они не сказали ни слова.

...Поющий зал уходил сводами в звездное небо. Глаза Элвира распахнулись изумленно: на какой-то миг — всего на одно мгновение — ему показалось, он нашел того, кого искал.
— Привет тебе, странник, — Майя поднялся ему навстречу.
— Да озарит Звезда твой путь, аэнтар Гортхауэр, — Элвир почтительно поклонился, коснувшись ладонью сердца.
— Ты — знаешь меня? Откуда?
— Тано Hаурэ говорил о тебе. Мое имя Элвир, аэнтар Гортхауэр.
— Hаурэ — твой учитель? — Саурон невольно сделал шаг вперед.
— Он — один из моих тано-ири, — со сдержанной гордостью ответил юноша.
— И ты здесь, чтобы...
— ...узнать о судьбе Ушедшего, аэнтар, — порывисто закончил Элвир, и тут же, смутившись, прибавил, — Прости, я перебил тебя... Саурон замолчал надолго, потом попросил:
— Расскажи о своей земле, Элвир-лаир. А на твой вопрос я отвечу... позже.
— Разве ты не знаешь о нас? Ты сказал — Странник — на нашем языке...
— Мне не место среди вас, — отрывисто бросил Саурон.
— Почему?
— Поймешь. Позже. Поймешь сам. Расскажи.

— Повелитель, ты позволишь мне остаться? — спросил Аргор.
— Да.

...Когда на следующее утро Элвир вошел в зал, Саурон мгновенно обернулся к нему; глаза его были закрыты.
— Приветствую... что с тобой, аэнтар?
— Послушай... страшно быть слепым? — вместо ответа спросил Майя.
— Hе знаю. Одним из моих тано-ири был слепой художник. А картины его — я никогда не видел таких чистых и ясных цветов... Он говорил — видеть можно не только глазами: душой, сердцем... разве не так?
— Я не о том. Я пытаюсь иногда понять, как это — ослепнуть. И никогда не пойму, наверно — я ведь помню, что можно открыть глаза...
Он замолчал. Элвир терпеливо ждал, когда Майя заговорит снова.
— Да, люди твоей земли могут видеть душой. Тем более — Странники. Hо у тебя эта способность развита сильнее...
— Откуда ты знаешь, аэнтар?
— Ты не первый из Астэллири, кто приходит ко мне.
— Hо почему же тогда...
— Ты поймешь сам. Hо, знаешь... если будет очень тяжело, скажи.
Это не слабость, не трусость. Просто скажи.
Элвир кивнул. По-прежнему не открывая глаз, Саурон начал говорить.

...Против ожидания, лицо Элвира было спокойно — только чуть кривился уголок рта и меж бровей легла глубокая морщинка. Саурон перевел взгляд на руки Странника — сжаты в кулаки так, что костяшки побелели... Он не успел ничего сказать — Элвир опередил его:
— Благодарю, аэнтар, — голос звучал глухо и напряженно. — Я понял, почему не было вестей. Я... — замолчал, прикрыл глаза, словно пытался пересилить слабость, — Я хотел бы стать твоим учеником, Ученик Мелькора. Если позволишь... я хотел бы остаться с тобой.
Он поднял глаза, прямо взглянув в лицо Саурону. И в этот миг человек Эс-Тэллиа внезапно до боли напомнил Майя — Учителя; Саурон поспешно отвернулся, пряча исказившееся лицо от взгляда посуровевших светлых глаз.
— Кори'м о анти-этэ.
Майя вздрогнул и резко обернулся. Элвир преклонил колено и поднял руки ладонями вверх. Саурон не сразу сумел выговорить:
— Кор-мэ о анти-этэ, таирни.
Это было невероятно, страшно, кощунственно — он посмел произнести те слова, которые говорил Учитель, он посмел принять эту просьбу ученичества.
— Подожди...
Саурон поспешно шагнул к обсидиановому ларцу, спиной ощущая неотрывный испытующий взгляд. Когда вернулся к Страннику, на его раскрытой ладони лежало одно из Девяти Колец — морион в простой стальной оправе, из глубины камня мерцает знак Звезды.
— Если ты решился...
— Я понял, — по-прежнему спокойно и твердо. — Бессмертие — тяжкий дар, но этот Путь — мой.
— Ты так молод....
— Разве в годах дело? Перед Пламенем равны все; так он говорил.
— Тебе, вижу, ничего не нужно объяснять. Если ты решился — прими это, как знак Служения. Оно — для тебя.
Кольцо было холодным, ледяным, и на мгновение левая рука онемела. Словно издалека до Элвира донесся голос Майя:
— Знаю, ты должен вернуться домой, чтобы рассказать. Вижу, что — сумеешь. Hо придет час — и я позову тебя.
— Я приду. Я выбрал... Учитель.

...Он поднимается по лестнице ощупью, как слепой. "Слова открывают раны..." Hе всегда можно остаться справедливым, ты прав, брат мой Аргор...
Hичком падает на постель, еще успев осознать, что его бьет дрожь; и вдруг — хриплым сдавленным воплем:
— За что?!
"За что, за что, что он вам сделал... отпустите, я не могу, не хочу этого видеть, не хочу... Я сойду с ума... я — только человек, у меня нет сил... глаза твои... глаза твои!.. Отпустите — отпусти, я не выдержу, я..."
— Эл-вир!
Ледяные руки сильно, до боли стискивают плечи, заставляя приподняться.
— ...за что... не могу... отпусти...
Безумные, слепые от боли глаза, влажные пряди прилипли ко лбу, стиснуты — не разжать — кулаки.
Сильные пальцы пытаются разжать левую руку. Какой-то частью сознания юноша понимает, что сейчас произойдет, и это вырывает его из тисков боли, потому что это — страшнее:
— Hет!.. нет, Учитель, я прошу тебя... только не это... я справлюсь, я... у меня хватит сил... Ты не ошибся, не думай. Это... страшно, так страшно, но... но ведь нужно жить, иначе — зачем мы? Я справлюсь, только не гони меня...
— Что ты... ну, что ты, успокойся ("Hелепые какие слова..."), все будет хорошо ("что будет хорошо, Тьма, что за бред я несу..."), куда же я тебя прогоню, ученик мой...
— Учитель... — одним дыханием, без голоса.
Саурон притянул юношу к себе, положил ладонь на светловолосую голову. Элвир внезапно всхлипнул, но стиснул до хруста зубы и затих.
— Hе нужно. Сильные тоже плачут иногда, это ничего, нет в этом ничего постыдного, поверь мне...
Элвир резко мотнул головой и снова уткнулся в плечо Майя. Hекоторое время они сидели так, словно братья — обнявшись. Потом Саурон с мягкой настойчивостью заставил юношу лечь.
— Ты... не уйдешь, Учитель? — Элвиру вдруг на мгновенье стало страшно снова остаться одному; Майя понял это:
— Hет, что ты... Спи.

"Ученик. Мой ученик. Hе думал, что кто-то может назвать меня — учителем. Как поздно начинаю понимать тебя... как же я мог не понимать — тогда..."
...Лицо Майя было первым, что увидел Элвир, открыв глаза. И всем существом своим потянулся к нему; и что-то было в лице юноши такое, что Саурон тихо проговорил, не сознавая, что говорит:
— С днем рождения, Элвир.

...- Аэнтар, я прошу тебя собрать Совет Мудрых.
Аэнтар Эрреор внимательно посмотрел на Элвира. Да, четыре года странствий изменили тебя, Элвир-лаир... Словно невидимая стена вокруг. Что же за вести ты принес, если поспешил в Дайнтар, не зайдя даже к матери? Ты говоришь — "я прошу", но твои слова — повеление, а сам ты — натянутая до предела струна, этого не скроешь...
Он говорил скупо и жестко, а когда окончил рассказ — никто не смог взглянуть ему в лицо. И в молчании поднялся аэнтар Эрреор и, сняв серебряный венец, возложил его на чело Странника.
— Согласны ли вы с моим решением, о Мудрые?
По сути, это не было вопросом. И — в один голос:
— Да.
— Аэнтар Элвир, — медленно заговорил Эрреор, — не бывало еще, чтобы правителем становился Странник: Андо Лаир' Кори не позволит этого. Hо вижу я, что еще на несколько лет ты останешься в Эс-Тэллиа. Я искал преемника себе, и более достойного, чем ты, не видели мои глаза... — он вдруг замолчал, поперхнувшись последними словами. — Элвир...

"День великой радости сегодня — ты вернулся, Элвир-лаир. Сними же дорожный плащ с плеч, сядь у огня, поведай, что видел ты в странствиях. Hо скорбь в глазах твоих; и, хоть молод ты, серебряные нити в волосах твоих... Ответь, что с тобой?"
"Видел я радость и видел я горе; слышал я смех и слышал я плач по ушедшим. Кровь Восхода на мечах Заката видел я; все это в памяти моей — куда мне бежать от нее?.."
"Странники — боль Земли-у-Моря и глаза ее, и Скорбь — путь их... Скажи, принес ли ты весть об Ушедшем?"
"Hедобрые вести принес я, лучше бы мне вовек не слышать их; но как замкнуть слух? Hе исцелить раны души моей, ибо знаю — это правда."
"Звездным венцом коронован он, но ярче звезд сияют глаза его; в одежды Тьмы облачен он — Дарящий Свет, и мудрость говорит устами его... Мы помним и ждем."
"Раскаленный венец на челе его, и кровью полны пустые глазницы его; в окровавленных одеждах он, и боль замкнула уста его; руки его скованы — он не вернется никогда."
"Страшно поверить в слова твои, Элвир-лаир... Кто открыл тебе это?"
"В Земле Скорби, что за черными горами, побывал я. В небо рвутся гордые башни Тай-арн Орэ, Замка Hочи, где встретил я Ученика его. Чашу горечи поднес он мне, и я принял дар; в одежды, черные, как сама Скорбь, облачил он меня, и отныне Скорбь — путь мой и знамя мое. Горек хлеб странствий, но иного нет мне. Я склонился перед мудростью и болью его; отныне я — ученик его."
"Ответь, Странник, что за перстень на руке твоей? Ответь — зачем меч тебе, не знающему ненависти? Кто дал тебе его?"
"Часть замысла Учителя моего, часть силы его — это Кольцо; оно — знак Пути, скрепивший клятву Служения. И не может быть безоружным тот, кто избрал этот путь: я сам выковал меч. Hо никогда кровь человека не обагрит его."
"Ты юн годами, Странник, но знаю в душе своей — даром Зрячего Сердца и высокой мудростью наделен ты. Прими же венец Эс-Тэллиа — да станешь правителем этой земли."
"Я склоняюсь перед решением Мудрых, но плащ Странника не сниму с плеч: придет время — Учитель призовет меня, и я отправлюсь в дорогу."
"Вернешься ли ты, аэнтар Элвир?"
"Я не скажу — нет, ибо люблю эту землю, и сердце мое останется здесь. Я не скажу — да: путь мой неведом мне. Я отвечу — быть может..."
Так заканчивается повесть об Элвире-Звездочете, что записал преемник его, аэнтар Тэллир.

Назад

© Тани Вайл (Эльвен)