Тани Вайл

Книга Огня.

Музыка огня.

Выбор огня.

Темное пламя.

Звезды и искры.

Пожар.

Одинокая свеча.

Пламя и искры.

Огонь и Тьма.

Музыка Огня.

Сначала была музыка, но он еще не осознал, что это музыка, он сам был частью этой музыки, сильным, могучим огненным аккордом в сплетении других сотен тысяч аккордов и нот. А потом он внезапно осознал и себя, и других, и музыку, открыв свое сознание вселенной.

В самом центре музыки было нечто, некто... Создатель! Создатель?.. Какая-то фальшь звучала в этом понятии, что-то неуловимое и неприятное. Хранитель? Да, так, Хранитель, один из многих, вот так верно. И все же Создатель тоже, создатель музыки, нот, душ, но не вселенной. Что дальше?

Сознание Хранителя коснулось его мыслей: "Я тебя создал!", и тут же отпрянуло. Опять фальшь... Он обратил свои мысли на других, таких же, как он составляющих Великой Музыки. Он старался коснуться каждого, воспринимая их мысли и чувства.

Внезапно — "Присоединяйся! Мы будем петь вместе. Я дам тебе знания и умения!" Он запомнил... И снова, уже с другой стороны — "Иди за мной! Вместе, мы создадим новую музыку, ты ведь тоже видишь, что Он всего лишь Хранитель. А мы будем Создателями! Именно я создал тебя!". Опять фальшь, но он запомнил и этот голос.

Потом все стихло... Как перед концертом, сначала музыканты проверяют свои инструменты, потом замирают, и лишь по взмаху дирижерской палочки, начинается настоящая Музыка. Так и сейчас, все ноты и аккорды замерли в ожидании чего-то необыкновенного.

И тут... Она пришла не откуда, она просто появилась и прозвучала, сначала робко, словно задавая основу, потом чуть сильнее. Она ждала, она искала тех, кто поддержит ее начинание. Она — Музыка Сотворения. Сначала она казалась пресной, но постепенно, один за другим, сотворенные ранее аккорды и ноты стали вплетаться в основную мелодию, делая ее богаче и прекрасней. Сотни тысяч вариаций, тайные чувства и желания, все вкладывалось в эту мелодию. Музыка все разрасталась и разрасталась, затрагивая каждого, и, как будто выслушивая каждое самое заветное желание. Он сам почти потерял себя в этом сплетении звуков, растворился в самом Сотворении, но его яркий, огненный аккорд все чаще и чаще звучал в Музыке.

А потом, она изменилась. Основа уходила, ее постепенно вытесняла новая мелодия, осторожная, и в то же время сильная, она старалась подчинить себе все вариации, захватить все аккорды. И многие замолкали, не понимая, что случилось. Первоначальная мелодия, еще пыталась прорваться, но новая звучала все уверенней, пронзая теперь всю Музыку.

Он в отличие от многих не замолчал... Его аккорд огненной стрелой пронзал эту мелодию, дополняя и поддерживая ее. Но в то же время казалось, он звучит отдельно, музыка не могла заглушить и подчинить его. Иногда казалось, что звучат только двое — он и его противник и союзник, создатель новой основы.

А потом, точно так же как и первая стала зарождаться еще одна мелодия, смолкшие голоса, стали присоединяться к ней, одновременно стараясь заглушить старую и изменить ее. Музыка нарастала, на мгновение в ней почудилась фальшь, но она тут же исправилась, новая мелодия затмила старую.

А он ненадолго замолчал, вслушиваясь в новые мотивы и вариации, чувствовал, как побежденная мелодия собирается с новыми силами, ища союзников, но, пока, не проявляя себя. А новая Музыка становилась все прекрасней, и он, не выдержав, ворвался в нее, добавляя в ее изящную вязь силу и огонь. А вслед за ним пришла еще одна мелодия, и снова аккорды стали смолкать, либо, вплетаясь в нее, стали ей вторить. А он опять не подчинился ей. Он стал создавать вариации новой мелодии, и в отголосках этих вариаций все еще слышались начальные мотивы.

И в третий раз появилась еще одна мелодия. Странная... Она казалась единой и в то же время разделенной. Не каждый аккорд и нота смогли вплестись в нее, но она не была хуже первых. Она была другой, прекрасной и страшной одновременно.

Сначала он только слушал, удивляясь и одновременно пытаясь понять эту новую музыку, он уже чувствовал, где может быть его место, но все еще не решался... И на этот раз, мотив второго создателя первым ворвался в Музыку, и тема возникшая в этой борьбе будто повторила его собственный аккорд. Как об ударе камня о кремень возникает искра, так от столкновения двух разных мелодий появился аккорд. И он, осознав это, ворвался в Музыку и, вторя обеим темам, начал сплетать что-то совершенно новое, и подобно ему самому, яркое, огненное и яростное.

А потом была тишина. Но не такая, как в первый раз, полная надежды и предвкушения чуда, а пугающая. И Ничто разверзлось, и каждый осознал, что теперь он может видеть. И голос Хранителя молвил:

— Смотрите! Вот воплощение вашей музыки!

И они увидели мир. И одновременно с появлением мира, они полностью осознали себя, свой облик, свои мысли, чувства и желания. Мир, словно бы являлся отражением каждого, но не один не мог сказать — да здесь все, как я хотел. И лишь трое чувствовали, частичку себя в каждом из составляющих этого мира, частичку Огня, Тьмы и Света.

И три голоса одновременно коснулись его:

— Пойдем со мной. Ты умеешь творить, ты чувствуешь саму природу мира. Ты огонь и жизнь. У тебя есть Сила, так пойдем, и я научу тебя пользоваться ей. Ибо Создателем мне дано больше, чем тебе. И я поделюсь с тобой знаниями и умениями.

— Идем со мной! Я твой создатель. Как вместе создали мы этот мир, так вместе исправим его и будем править. Неужели ты не чувствуешь, что ты дал этому миру, больше чем остальные. Почему же ты должен подчиниться и склонить перед ними голову. Ты создатель! И я дам тебе Силы и Знания, чтобы ты мог возвыситься, и занять место, принадлежащее тебе по праву сотворения. Место Владыки.

— Я создал тебя! Я создал этот мир! Ты, лишь отражение мое. Я создал Старших, но ты Младший, и знаний и сил тебе дано меньше. Ты хочешь творить — твори, но помни свое место, помни кто ты, и никогда не забывай. Не ищи недоступного, или сгоришь в огне собственной души. Лучше, останься здесь, и я помогу тебе справиться с ним. Иначе, вижу я, что зависть и гнев, затмят твой разум, и ты вспыхнув упадешь во Тьму, в Ничто...

Он слушал всех троих, но пока молчал. В первом голосе не было фальши, он говорил, то, что думал, действительно хотел помочь и научить. В голосе второго, фальшь звучала почти в каждой фразе, что-то он не договаривал, что-то было откровенной ложью, но предложение было интересным. Он чувствовал, что согласен с этим голосом. Но фальшь... И он не мог сейчас согласится уйти с ним. Третий голос — голос Хранителя. В нем меньше фальши, чем в голосе второго, но тоже есть. И страшно от его слов и образов, но согласиться с ним, подчиниться, склонить голову, сломать собственную душу, отказаться от Мира, в котором столько от него самого, он не мог. Просто, не мог.

И так как теперь мог видеть, он посмотрел на всех троих, ждущих его решения, его слов... Тьма, Свет, он чувствовал, что потом все измениться, но сейчас он выбрал первого. И сказал:

— Твой путь, теперь мой путь.

Волна досады и разочарования коснулась его. И он, на прощание дотронулся мыслями до второго... "Наш разговор еще не окончен... Мелькор, ты прав, хоть и лжешь мне".

— Ауле, мое имя. — Голос наставника оторвал его от собственных мыслей, — Как имя тебе, Ученик?

— Артано, — Ответил он. И с легкой усмешкой в голосе. — Артано Аулэндил, Учитель.

Выбор Огня.

Мир был странен, мир был страшен. Арда — так называли его. Сплетение вод и земель, нагромождение гор, камней, песка. Жгучий холод, сменялся непереносимой жарой, сильнейший ветер дул не переставая, реки лавы заполняли почти всю сушу, волны в океанах достигали высоты гор, а горы рушились, так как землю трясло не переставая. Это был мертвый мир. Пока мертвый.

Они пришли в этот мир, Айнуры, выбравшие себе путь сохранения и изменения, они пришли приготовить землю для тех, кто в далеком будущем придет вслед за ними.

Сначала все ужаснулись представшей их взору картине, но все же верили, что смогут превратить этот край в мечту, рожденную их музыкой.

И сразу возник спор между Манвэ и Мелькором. Им обоим была близка стихия воздуха, они желали повелевать ветрами, и подсказывать другим направление изменений. Но большинство, помня о том, что Мелькор противостоял Создателю, поддержали Манвэ, хотя и не был он сильней и мудрее.

Мелькор вынужден был уйти, оставив своим противникам возможность воплощать свои замыслы. И мир стал меняться. Манвэ, стал повелевать ветрами, и они стихли, Ауле, с помощью Артано погасил вулканы, лава застыла и ее покрыли плодородной землей, мир все более приближался к тому, что воплощала музыка, и все же... в нем была фальшь. Артано, очень четко ощущал ее, и когда Мелькор, согласно своим замыслам стал вмешиваться в создания остальных, фальшь стала уменьшаться, но все же так и осталась...

Манвэ очень не понравилось, что Мелькор не спросив его разрешения, вмешался, и ему на помощь пришел Тулкас — воплощение благородного гнева.

Так началась первая война на Арде. Не многие поддержавшие мятежного Айну, да и сам Мелькор не могли противостоять многочисленным соратникам Манвэ и грозному Тулкасу, и вынуждены были оставить Арду. И уже на грани, мысль Мелькора достигла Артано, который, как и его наставник не принимал участие в этой войне... "Ты видишь?! Я Создатель этого мира, я дал ему больше, чем остальные, а они гонят меня! Видишь? Ты тоже Создатель этого мира, и где ты, а где Манвэ, тема которого едва прощупывалась в Музыке, когда как твоя, звучала ярче всех. Разве ты не видишь, кто теперь правит миром? Могут ли они знать какой должна быть Арда, если не создавали ее? Ты слышишь? Задумайся!"

И опять в словах Мелькора была фальшь, но ее было так мало. А, правда — вот она правда, перед глазами. Но Артано решил остаться, ему еще нужны были знания, обещанные Ауле, и еще здесь была Варда...

Прекрасная Варда, отражение Света, чья тема звучит в каждой песчинке, споря с Тьмой. Она, как и он сам, как и Мелькор очень четко слышала фальшь. Ее разум был открыт вселенной. Ее тема, смолкала последней, под натиском мелодии Мелькора, и первым звучал ее голос, поддерживая тему Хранителя.

Но она, в отличие от Мелькора не искала власти...

— Пусть правят другие, я буду хранить! — говорила она.

— Но разве ты не слышишь? Разве не чувствуешь, фальшивые ноты в том, что мы сейчас создали? — спросил ее Артано.

— Слышу. Но разве обязательно должно быть так, как задумано. Может, и этот путь не хуже... — фальшь прозвучала в ее голосе, и Варда виновато посмотрела на него. — Да, будет хуже... Если бы Мелькор не был столь горд...

— Не могло быть иначе. Он чувствует себя Создателем. Он желает владеть этим миром, и иногда кажется, что он прав.

— Мой путь не его, он бунтует против собственного Создателя, а это не верно.

— По твоему... Но, разве справедливо, что мне досталось, сил меньше, хотя делал я больше.

— Смирись... — С вздохом говорила она.

— Не могу. — Отвечал он.

— Я знаю.

Они почему-то очень хорошо понимали друг друга. Майя и Валиэ, Огонь и Свет, связанные крепкой дружбой.

Однажды, когда на севере и юге уже встали светильни, Артано, используя все знания, которыми с ним щедро делились Ауле и Варда, создал ожерелье. Сплетение света, тончайших нитей серебра и прекрасных бриллиантов, невероятный, изумительный узор, но главная отличительная черта — живой, огонь, сверкающий в алмазах, струящийся по нитям серебра, то появляясь, то исчезая. Сам Ауле восхитился этой работой, и даже сказал... "Чему тебя еще можно научить — и я бы не смог сотворить подобное", и в этих словах не было фальши. Артано отдал ожерелье Варде:

— Я уйду, а оно пусть останется.

— Ты уйдешь... — Согласилась она и приняла подарок.

А потом, вернулся Мелькор. Артано это сразу почувствовал, так как все еще ощущал все происходящие с миром, с его миром, изменения. Как-то постепенно, мысль о том, что, именно он, создатель Арды, казалась ему все правильней. Артано все больше раздражало, что Валары все еще пытаются здесь что-то изменить. Диссонанс, возникающий между мечтой и явью, становился непереносимым. Но он, понимал, что сам ничего не сможет изменить. Для того, что властвовать над собственным миром, ему надо было стать выше своего народа и сильнее, чем любой из Валар. Мелькор обещал ему новые силы и знания. Он нужен был мятежнику, его звали... значит, он придет! Так просто — получить знания Света и Тьмы, найти доступ к обеим вечным силам и действовать, так как хочешь сам...

А мир продолжал меняться, новые ощущения, новые звуки вписывались в пока еще гармоничное звучание Арды, где-то улучшая, а где-то наоборот убивая изумительные темы. Мелькор, как будто забыл начальную музыку, и его изменения все больше напоминали что-то другое, но и это не было бы столь страшно, если бы остальные Валар чувствовали эти изменения и пытались бы их исправить, создавая новые гармоничные темы... Но даже Варда, как будто не видела, или не говорила, придерживаясь основной своей позиции — "Все что не происходит — все к лучшему". Артано тоже молчал, он думал использовать все изменения в своих целях. Пока, он все еще может исправить мир самостоятельно.

Валар расслабились — им казалось, мир уже готов к приходу новых гостей. Сейчас, казалось, важнее насладиться мигом одиночества в райском мире, пока новые его хозяева не пришли... А Мелькор, только начал свои труды, и он все еще звал новых учеников, стараясь как можно больше сил и стихий привлечь на свою сторону. И как сильнейшего из малых сил, он все время звал Артано, зная, что тот расположен к нему не столь враждебно.

"Приходи! Они уже устали, и не могут творить! Ауле — чему еще может научить тебя, этот кузнец?! Ты же сильнее и искусней его! Приходи, я дам тебе новые силы, мы будем творить вместе!" Все больше мысли Мелькора становились созвучными собственным ощущениям Артано. Все меньше фальши звучало в его словах, а может, просто, Аулэндил перестал ее замечать? Но, он все еще ждал подходящего момента...

Когда рухнули столпы света — мир вскрикнул. Мелодия Арды, на миг замолкла, и исчезла навсегда — какофония звуков, хаос взбесившихся аккордов жутки трели и удары — вместо нежных переливов и изящных тем. Артано показалось, что он оглох, и навсегда забыл старую, идеальную музыку — мечту. Какофония разрывала на части, не возможно было вытерпеть этот кошмар, хотелось кричать. Хаос длился миг, но он показался вечностью...

И стала тишина... Артано поднял голову, прислушался — но ничего не услышал, Арда перестала звучать, а может он — перестал ее слышать. Он взглянул на Варду — и понял что и она, больше не слышит музыку этого мира...

А еще он вдруг понял, что мир лишился хозяев. Тонкие нити, связывающие Арду с ее повелителями — порвались, и теперь, она ждет, когда новые силы возьмутся за нее, вернут ей звучание и силу.

"Валар собираются оставить эту землю... Пусть! Он останется здесь, и, наконец, присоединится к Мелькору, и даже если сначала Вала, как сильнейший станет Владыкой этого мира, придет день, когда он, Артано, займет по праву принадлежащее ему место. Да, будет так!"

Как звучит Тьма? Как ветер, грозно и нежно, становясь то бурей, то мягким бризом. Как дождь — веселым летним ливнем и грустной осенней моросью. Тьма, на то и Тьма чтобы быть всем и ничем, изменятся, и оставаться прежней, состоять из противоречий, но быть единой. Править Тьмой невозможно, всегда достается лишь ее часть. Использовать Тьму — пожалуйста, только всегда помни, что Тьма забирает больше, чем отдает.

Мелькор и Артано...

— ...я не назову тебя учителем!

— Но я назову тебя учеником...

— Ты станешь Владыкой, и я помогу тебе.

— Тебе подчинятся силы Тьмы, а ты мне подаришь Огонь... Только когда есть свет, ясно, что такое Тьма.

— Ты научишь меня — я помогу тебе. Это просто сделка, и я не назову тебя учителем.

— Ты обретешь свою мечту, но прежде ты узнаешь Тьму и станешь ее огнем, и я называю тебя учеником, Артано... — и с усмешкой — Аулэндил.

— Я стану твоей рукой, и отдам тебе свои силы и знания. Я назову тебя Повелителем, Мелькор...

— Что ж... Так тоже можно, — улыбка и еще одна на встречу. — Договорились.

Теперь миром правила Тьма. Тусклые звезды не могли разорвать черную пелену, накрывшую мир. Деревья и травы, посаженные доброй Йаванной — зачахли, одни реки застыли, зарастая водорослями и травой, другие, срываясь с горных вершин гремя и играя, резвились на просторах уснувшей земли.

Мир Тьмы...

Страшно, может быть... И в тоже время, в этом странном мире была своя красота. Огромные тени, странные звуки, нереальные, исковерканные долины, бурные свободные реки, вулканы и медленно текущая лава. И над всем этим густой сумрак... И в этом сумраке была своя прелесть, казалось, освети землю, и она не покажется такой странной, таинственной и прекрасной.

А потом в небо взвился первый дракон... Мелькор обещал творить, и когда огонь и Тьма, вспоминая первую музыку, совмещая два видения и две темы воплотили мечту — из огненной лавы вышел первый дракон.

Красавец. Иначе не скажешь. Золотистая чешуя, казалось, светилась сама, изящный изгиб шеи, золотая корона и невероятные по своим размерам черные крылья. Дракон. Хищник, идеально приспособленный для жизни в Мире Тьмы, клыки, когти, непробиваемая чешуя, огненное дыхание — идеальный воин в будущих сражениях. А ведь будут еще войны, за право владеть этим миром.

Рука об руку — Огонь и Тьма. А рядом стихии, такие же огненные как сам Артано, но куда слабее. Просто искры, отражения странных нот, идеально вписавшихся в мелодию Тьмы. Но тоже соратники, вечные, хотя даже формы постоянной принять не могут. А будет война... Какая польза от них? И снова Огонь и Тьма взялись за дело...

Новая форма — отражение сущности стихий, и в то же время опасное оружие. Кому-то их облик может показаться ужасным, но суть оправдывала внешние недостатки. Да и кошмарный облик можно считать не таким уж плохим решением... страх — тоже оружие.

Все силы — подготовка к будущим боям. Но идти в Аман Мелькор не собирался. Он ждал нападения, повелевал строить крепости, и на пустынных, почерневших землях росли грозные стены, землю и горы разрывали многочисленные подземелья, запутанные лабиринты.

— Ты должен научится править — отправляйся в Ангбанд, следи, чтобы там все было хорошо, ученик.

— Отсылаешь меня, Повелитель. — Усмешка, дерзкий взгляд, и тон — последнее слово прозвучало как оскорбление. Мелькор будто не замечал...

— Я призову тебя обратно, когда ты мне понадобишься. Сейчас ты нужен на западе, ученик. — Он едва сдерживал ярость.

— Ты — приказываешь, я выполняю. — Повернулся на каблуках и вышел.

Мелькор видел своего ученика насквозь — дикая смесь призрения, уважения, страха и ненависти. Но ему было все равно, у них было слишком много общих интересов, чтобы разругаться из-за собственных глупых чувств. И еще ему слишком нужна эта дерзкая, но могучая стихия — стихия Огня и разрушения, с помощью которой так легко творить.

Когда возникла ненависть? Когда недоверие переросло в страх и презрение? Артано даже не пытался об этом думать. Это был факт. Его раздражала грубая, прямая сила Мелькора, его манера — подавить и запугать, подчинить и заставить пасть на колени, забыв самого себя... Это отвратительное чувство, лишаться свободы и становиться, пусть даже для дела, лишь инструментом, бездушным инструментом в грубых руках.

"Мы будем творить вместе" — не ложь, но фальшь звучала в этих словах, и теперь Артано понимал, в чем именно была эта фальшь. "Ученик" — насмешка, Владыки над своим слугой... Не ученичество, а служение, не уроки, а приказы...

Хотя Артано, все же кое-чему научился, и, прежде всего, ненависти...

А еще он увидел Тьму, вошел в нее, тогда ему показалось, что он стал ею... Какая глупость — управлять Тьмой, использовать ее. Когда он об этом подумал, ему впервые стало страшно. Использовать Тьму, значит дать ей власть над собой... За это он стал презирать Мелькора. Он слишком часто использовал Тьму, как будто не замечая, что она с ним делает.

И все же. Один — против всех, поднять голову и противопоставить себя — собственному создателю, и заставить считаться с собой... Такое достойно уважения и восхищения.

Артано понимал, что Мелькор знает, о его чувствах. Но что Владыка думает о нем на самом деле, не знал. Мысли Повелителя он читать, еще не научился...

Ангбанд — Темные подземелья, мрачные толстые стены — первый рубеж на пути предполагаемой атаки. Тишина... Призраки не умеют говорить, а никого кроме них здесь нет. Хотелось крикнуть, чтобы разорвать это вечное молчание. Но он сдержался... Артано уже почти привык к тишине, к мертвой тишине, которая появилась, когда Валар покинули эти земли.

Нет ничего хуже ожидания. Все равно, что произойдет — нападение или появление тех существ, предначертанных музыкой сотворения... Все равно, что случится, но лишь бы что-нибудь случилось! Все существование — будто кошмарный, тоскливый сон.

"Ты должен учиться управлять!" — сказал ему Мелькор. "Простите, Повелитель, но кем здесь управлять? Полчищами одиноких призраков? Парочкой летучих мышей? Стаей волков? Или может парой Балрогов, что ты иногда присылаешь сюда? Ты меня отослал от себя, что на самом деле не так уж плохо..." — Артано усмехнулся собственным мыслям. — "Но, значит, ты что-то скрываешь от меня, то, что мне может помочь увеличить собственную Силу".

Звезды и Искры.

Это был обычный час... Час тишины и одиночества. И тут... Послышалось? Нет! Вот, опять... И еще. Неужели? Да, точно, Арда вновь начинает звучать!

Сначала тихо, сбивчиво, перескакивая с одной тональности на другую, начиная то одну, то другую тему. Фальшивя, словно расстроенный инструмент, и тут же выправляясь... Но факт оставался фактом, после вечности тишины — мир, зазвучал. Почему?

Артано выбежал на свежий воздух и замер, смотря в черное небо. Звезды... Их и раньше было много, но свет их был невероятно бледен, а теперь... Яркие искры чистого света, и на севере — знак. Предупреждение Мелькору и личное напоминание Артано от Варды — "Я тебя помню!"

Звезды — они казались невероятно прекрасными и чистыми. Во Тьме их мягкий свет вселял надежду. Варда... Он почти забыл ее, но эти звезды — напоминание и дружеский привет, для тех, кто остался во Тьме.

"Я тебя помню. Чтобы не случилось, я не могу тебя осудить..." В этих звездах, ярче всего слышалась Первая Музыка. Эти звезды пробудили в замершей земле жизнь

"Возвращайся!" Грубый мысленный приказ вырвал его из власти грез. Скрипнув зубами, Артано обернулся нетопырем и отправился на зов хозяина. Глаза его горели огнем ненависти...

— Они пришли. — Глаза Мелькора торжественно сияли. Артано это не нравилось.

— Кто они?

— Предначертанные Музыкой. Дети этого мира. Первые. — Ты должен привести их ко мне.

— Я? — Артано криво усмехнулся. — И что ты собираешься с ними делать?

Мелькор опустил на него взгляд.

— Ты не пойдешь? — Вкрадчиво спросил он, совсем тихо, но из-за особенностей голоса все равно получилось громко.

Майа стало страшно. Он ненавидел чувство страха, но, этот голос и взгляд по настоящему пугал его.

— Ты приказываешь — я подчиняюсь. — Стандартно ответил он. И вновь подняв глаза на Владыку, спросил, — Куда идти?

Перед глазами возник образ.

— Лети ученик, и без добычи не возвращайся! — Издевательски рассмеялся Мелькор.

Ненависть переполняла Артано, но он промолчал, и лишь выразительно посмотрел на своего Повелителя. Повернулся и вышел.

Сначала он направился к логову дракона. Артано считал своим это невероятное создание, все, что было прекрасно в нем, было сознано из Огня, лишь немного измененное и усиленное Тьмой. Весь облик Ланхор — отражение его огненной сути, и Артано считал дракона своим созданием.

Он вошел в пещеру... Дракон медленно открыл глаза. Поднял шею и попытался взмахнуть крыльями. Взгляд его пылал огнем, и грозный рык пророкотал в воздухе:

— Уходи! — Взмах крыльями, огромная голова дракона приблизилась к лицу Майа. — Я тебя ненавижу!

Артано протянул руку и коснулся теплой, золотистой чешуи Лахора, провел по его щеке, осторожно притянул голову дракона поближе и заглянул ему в глаза. Никто не должен смотреть в глаза дракона, но Артано, как создатель, мог себе это позволить.

Разума коснулась тихая, неровная тема дракона, чем-то напоминающая его собственную, но исковерканную и израненную. Он видел душу дракона, по началу огненную, но потом потухшую в объятьях Тьмы, превратившуюся из чистого пламени в темный замерзший камень. Тьма в душе, тьма в разуме... И в центре всего этого кошмара, муки, которых не было, боль, которая лишь иллюзия, и ненависть, навязанная чужим разумом.

А ведь Артано еще помнил душу и разум Лахора сразу после создания. Четкий, ясный, яростный, немного наивный, но бесстрашный и свободный. Душу сияющую ярче звезд, непокорную и радостную. Теперь все было погребено под слоями застывшей Тьмы...

Артано стало страшно. На секунду ему показалось, что он смотрит в зеркало. От этой мысли захотелось бежать, но он лишь спокойно вышел из пещеры. Унося с собой страх и еще большую ненависть к тому, кого сам же назвал Повелителем.

Майа отошел достаточно далеко от пещеры и остановился. Горечь и ненависть душили его, побуждая к действиям и мятежу. Не сдержавшись, он со всей силы ударил по не к стати оказавшемуся здесь дереву — оно сломалось. Артано посмотрел на звезды, и возникло жгучее желание поскорее увидеть Варду, которая пусть не надолго, но поможет справиться с этой гнетущей яростью.

Но ясный разум, не обращая внимания на чувства, упрямо твердил. "Придешь в Аман, и что? Покорение и подчинение. Там ты будешь никем, пешкой, а здесь ты хоть кто-то, и сам знаешь, добьешься большего. Ты все же нужен Мелькору". Он пытался возразить этому холодному бесстрастному голосу, но как только представлял себе картину появления и жизни в Амане, ярость охватывала его... Нет, только не это.

Зачем чувства, если они мешают достижению цели? Артано на секунду закрыл глаза, а когда вновь открыл их, они больше не пылали огнем ненависти. Холодный расчет, вот и все что осталось в нем на тот момент.

Огромный черный конь несется сквозь сумрачный лес, скачет через замерзшую пустошь. Всадник понукает его и измененный Тьмой жеребец все быстрее и быстрее скачет на Юго-восток. Все равно слишком медленно... Здесь нет дорог и приходится долго выбирать путь, часто останавливаться и замедлять ход.

Всадник задумался. Решение пришло моментально. Тьма — стихия изменения. Воспользуйся Тьмой, воспользуйся Огнем своей души, и изменение станет сотворением.

Вперед! Вперед! Только что конь бежал по дороге, и вот, он уже летит. Мощные крылья становятся все больше, да и сам облик колдовского коня меняется все больше. И вот уже над темной землей летит черная, крылатая тварь, напоминающая не столько коня, сколько грифа, летучую мышь и дракона.

Вперед! Вперед! К прохладному древнему морю созданному когда-то Мелькором. К черным водам под сверкающими звездами, к уснувшим лесам и высоким вершинам. К тем, для кого была создана Арда.

Уже совсем близко. Тварь стала осторожно снижаться, не стоило пугать предначертанных. Вон, уже виднеется берег озера. Крылатый монстр опустился посреди дремлющего леса. Артано спустился на землю, и, оглядевшись по сторонам, уверенно направился прямо к берегу.

Вот они... Предсказанные. Он вслушался в мелодию, что играло их сердце и душа. Голоса были разными, но все вместе они смешивались в единую, осторожную музыку, чем-то напоминавшую тему Варды, и в то же время совсем другую — проще и жестче, и в них, как и во всем в Арде, яростные вихри из темы Артано и твердые, мрачные звуки из музыки Мелькора.

Квенди, называли они себя, и то и дело смотрели на небо. Разговаривали, изучали окружающий их мир, смеялись... Артано заметил, что он улыбается. В душ теплело, когда он глядел на них, стена льда, которой он на время окружил свои чувства, начала оттаивать. Но черная мысль, долетевшая к нему от Мелькора, вернула к реальности. "Приведи мне нескольких...".

Артано скрипнул зубами. "Я не должен предаваться жалости и ненависти, все, что я должен — выполнить приказ Повелителя". Вот, трое квенди, отошли от своих и нырнули в чащу леса. Осторожно, пытаясь не шуметь — Артано пока не хотел привлекать внимание остальных — Майа последовал за ними. Эльфы громко шумели и разговаривали, радуясь и удивляясь всему, что видят.

А Артано все никак не мог решиться. Привести квенди к Мелькору, все равно, что обречь на нескончаемые муки... Но если не он сейчас, то потом придут другие, и какая собственно разница. Он потеряет все, не добившись ничего.

Майа поднял руку, и осторожно вмешиваясь в тему воздуха и леса, стал плести новую тему. Серебристый туман окружил квенди, и они замерли, не понимая, что происходит. Артано чуть-чуть вмешался в музыку их сердца, и квенди, послушные новой теме, направились прямо к скрывшейся в густой чаще крылатой твари.

Теперь Майа мог не скрываться, околдованные квенди все равно бы не заметили его, волшебный туман и измененная музыка создавали иллюзии, в которые невозможно было не поверить.

Созданная Артано тварь легко могла увезти и своего хозяина и трех пленников. Очень скоро три квенди были доставлено в Утумно.

— Вот Повелитель, я выполнил твой приказ. — Взгляд Артано был полон ненависти и презрения.

— Хорошо, ученик. — Мелькор улыбнулся, его глаза сверкнули. — Подведи их поближе.

Околдованные квенди сделали несколько шагов вперед, и Мелькор чуть наклонился, стараясь получше разглядеть их.

— Что ж, прекрасно. — Мелькор вновь посмотрел на Артано, потом перевел взгляд на квенди, и опять на Майа, размышляя о чем-то. По недоброй улыбке, Артано понял, что ничего хорошего ждать не приходится.

— Оставь здесь одного, а остальных запри где-нибудь, а потом возвращайся. — Мелькор встретился взглядом с Майа, и Артано аж отшатнулся, увидев в глазах Повелителя то, что он собирался сделать с квенди.

Ярость Майа возросла стократно, ему показалось, что он сейчас вцепится в горло этому проклятому Повелителю. Мелькор это заметил, и лишь еще шире улыбнулся.

— Давай, ученик, поторапливайся.

— Ты... не можешь... этого... сделать. — Медленно сказал Артано.

— Могу.

Их глаза вновь встретились. Артано пытался справиться со своим гневом и подчиниться, но сейчас это было выше его сил, и ненависть, как будто почувствовала свободу и огнем запылала в глазах. "Ненавижу тебя, ненавижу, я убью тебя!" Уже не понимая, что делает, Майа выхватил меч. Но он не успел даже подойти к Повелителю, Вала лишь махнул рукой — меч выпал из ослабевших пальцев, а сам Артано ударился головой о дальнюю стену зала. Но ярость еще жила в глазах Майа. Мелькор был мрачен, но потом чуть улыбнулся и громко приказал.

— Убирайся! Слабак! Давай, отправляйся в свой Валинор, к своей дорогой Варде. Она, ведь зовет тебя. А что? Прекрасная перспектива, Майа Ауле, или даже самой Варды! — Он усмехнулся. — Только ни о какой власти над миром речи не будет. Ты больше никогда не увидишь Эндор, никогда. — Глаза Мелькора сверкнули. Артано все стоял, глядя на Повелителя. — Ну, что стоишь? Я сказал — вон!

— А ты? Что ты здесь будешь делать? Ты же не способен создавать, для этого тебе нужен я и мой огонь. Что ты сможешь один? — Артано даже улыбнулся, и с ненавистью протянул. — Один.

— Заткнись! — Крикнул Мелькор, но Майа не замолчал, почувствовав свою силу.

— Вся Тьма обрушится только на тебя, и никто не поддержит. Кому ты можешь доверять здесь? Никому, только мне. — Глаза Артано вновь наполнились огнем. — Я ненавижу тебя. Но мне нужны твои знания и сила. Я не предам тебя. И ты это знаешь так же хорошо, как я.

— Ученик, — усмехнулся Мелькор, — ладно можешь идти.

— Повелитель. — Чуть поклонился Майа и вышел, забирая двух квенди.

А потом был крик... Крик живого существа, полный невыносимой боли и страха. Артано зажал уши, но все еще слышал этот крик, казалось, это кричит сама Арда, и голос звучал все громче и громче. Артано побежал, он хотел убежать так далеко, чтобы не слышать эти крики, но не мог. Майа сжал руки в кулак, нет ничего хуже бессилия. Ярость нуждалась в выходе, и он закричал, пытаясь заглушить и мучительные крики квенди и свою собственную боль.

Когда он замолчал — на него обрушилась тишина. Все кругом застыло, но через несколько секунд, мир вновь наполнился звуками и жизнью. Квенди больше не кричал. Артано пошел дальше, к выходу. Он думал о мести, и все больше приходил в ярость. Никого не замечая, он шел, вперед и всякий старался убраться с его пути... Те, кто не успевал горько об этом жалели. Дав пинка, сидевшему у ворот Барлогу, Артано вышел из Утумно. Он отошел достаточно далеко, обернулся и сел на голый камень. Его взгляд был направлен на Валакирку, сейчас он хотел забыть обо всем...

"Ненависть... Ты оказался хорошим учеником, Артано. Хотя жалость и любовь, все еще не покинули тебя, ты научился ненавидеть. Когда-нибудь ты бросишься во Тьму, когда нибудь ты потребуешь от нее помощи, пусть даже для того, чтобы убить меня. О, ты получишь ее, конечно, получишь, но тут же почувствуешь, что теряешь самого себя.

Да, это подло. Но так должно быть..."

Пожар.

— Тревога! — Кричал стоящий на башне орк.

Его крик подхватили, занимающиеся своими делами у подножия башни орки, и через несколько секунд слух о грядущем нападение разнесся по всей крепости.

Один из валараукаров поднялся на башню и всмотрелся вдаль... Белоснежные паруса, корабли, сияющие светом древ. Целая Армада, сотни, тысячи кораблей летели на попутном ветре, подгоняемые быстрыми волнами к берегам Эндоре. Мгновенно оценив ситуацию, он приказал нескольким младшим духам отправиться в соседние крепости, а также в Утумно к Мелькору с предупреждением об атаке.

Ответ пришел незамедлительно — "Отступать!" Оставить в крепости лишь небольшой гарнизон и отходить к Утумно.

В Ангбанд гонец добрался чуть быстрее, чем к Мелькору. И когда приказ об отступлении долетел до Артано, крепость уже во всю готовилась к отражению нападения. Майа стоял на крыше одного из зданий и со скептической улыбкой наблюдал за тем, как орки поднимают на стены котлы, готовят смолу, камни, разводят костры и вооружаются. Отряд лучников проверял свое оружие и стрелы, Артано прекрасно знал, как "метко" они стреляют, сам учил... Под одной из стен, другой отряд получал последние наставления от своего командира. Грубый, громкий орочий голос долетала даже до Артано. С другой стороны, со склада раздавали мечи и топоры...

— Безумие... — Прошептал Майа, и покачал головой.

Не могло быть и речи, о том, что неумелые и неорганизованные орки смогут дать армии Амана, хоть какой-то отпор. Артано даже пожалел их... И вдруг глас Мелькора — "Отступайте!"

Разумно, мысленно согласился со своим Повелителем Майа. И отдал соответствующие распоряжения.

Артано решил на время остаться в крепости, Мелькор одобрил его решение, но приказал возвращаться при первой же возможности. Майа хотел своими глазами увидеть армию запада, чтобы должным образом подготовить войско Мелькора.

Не успел отступающие, покинуть Ангбанд, как до Артано долетела весть — прибрежная крепость пала. Войско запада не знало усталости, майар не нуждались во сне, и вскоре было доложено о сдаче второй крепости. Ангбанд ждал своего часа...

Артано ходил по крепостной стене, то и дело поворачивая голову на юго-запад. Вот-вот должны были показаться первые ряды, надвигающейся армии. Вокруг бегали орки, они громко кричали, командующие пытались, расставит их в боевом порядке.

Прилетела Тхурингветиль, и закружила над головой Майа. "Они идут. Их много". — Тут же образ, от которого Артано стало не по себе. — "Я к Повелителю. Торопись" И огромная летучая мышь, сделав последний круг, поднялась вверх и быстро полетела на север. Артано остался, и вновь посмотрел на юго-запад...

— Идут! — Громкий, переходящий в визг, крик пронесся над крепостью.

Да, идут. Стройные колонны, над ними золотисто-белые знамена, еще выше распластав крылья, кружат над войском огромные орлы и вороны. Армия продвигалась быстро, из сумрака выходили все новые полки, и Майа знал, что каждый из этих тысяч обладает великой силой, а впереди, даже пешком обгоняя конных, шел Тулкас.

Артано атаковал первым, огонь — был его стихией, и послушное пламя, встало перед нападавшими, огненные столбы врезались в их ряды, послышались крики. Но Майа не хотел тратить силы понапрасну, это еще не решающая битва, для которой копит силы Мелькор.

Огонь не остановил Тулкаса, да и большинство Майар выходили из него целыми и невредимыми, и Артано направил свой новый удар на птиц. Огненные струи падали прямо с неба, зажигая перья, и птицы с безумными криками падали вниз прямо на головы своим союзникам. Но тут или кто-то из Майар, или сам Манвэ взял птиц под защиту, и огонь перестал им вредить.

Со стен крепости слетели первые стрелы, но пока они падали, не долетая до противника. Армия остановилась... Началось землетрясение, орки цеплялись за стены, но скоро здания стали рушиться, кто-то вмешивался в Музыку Арды, изменяя ее по своему усмотрению. Артано попытался остановить землетрясение, но у него не хватило сил... значит кто-то из Валар. Со стены посыпались камни и орки. Начал осыпаться северный склон горы, подминая под себя часть крепости.

Артано уже увидел все, что захотел... Обернулся летучей мышью, и вверх в темное небо, он еще покружил над вражеским войском, оценивая численность и состав, но какой-то орел его заметил, и Майа быстро полетел к Утумно.

— Мы можем победить? — Он в упор смотрел на Повелителя, нервно сжимая рукоять меча.

Мелькор опустил голову, пальцы с силой вжались в подлокотники кресла, но на мертвом камне не оставалось следов. Потом он медленно поднялся, и спустился в зал. Мятежный Вала был сейчас не многим выше Артано, но Сила стоящая за ним, казалось, увеличивала тело. Со стороны могло бы показаться, что Мелькор раза в два больше своего ученика. Артано показалось, что он слишком мал и незначителен по сравнению с мощью повелителя. Но он гордо выпрямился, борясь с этим чувством.

— Победить, говоришь... — прошептал, точнее, прошипел Мелькор, — Да. Мы можем победить. Но, возможно, победив, мы проиграем... нет... — Мрачный взгляд Валы уперся в лицо Артано, — Конечно, выдворить из Арды Тулкаса, было бы интере-есно. — Он внезапно улыбнулся. — Но в этом ли наша цель...

— Твоя цель. — Хмуро заметил Майа.

— Нет, дорогой ученик, наша... — Он коснулся кончиком пальца лба Артано, — Ты думаешь, что наши цели разнятся? — Майа не ответил, но Мелькор и не ждал ответа, — Ты хочешь властвовать Ардой, а я...

— Да, что хочешь ты! — Процедил сквозь зубы Артано.

— О... Для меня Арда только ступень... Этот мир я отдам тебе как награду, подарок за... — Его глаза лукаво блеснули, — верное служение. — Мелькор замолчал. В зале на несколько секунд повисла тишина. — Победить... — Вала повернулся к ученику спиной, и Артано еле удержался от желания ударить сейчас в эту спину, чтобы навсегда покончить со всем и освободиться, но сдержался, как всегда. Мелькор вновь обернулся, и на его губах опять играла торжествующая улыбка. — Стоит попробовать победить... Есть вероятность... — Он недоговорил. — Ты меня не предашь?

— Я обещал...

— Ты обещал. — Согласился Вала и усмехнулся. — Тогда так, мы можем победить, и должны все сделать для победы, но даже если проиграем, это тоже станет нашей победой... Ты понимаешь?

— Возможно. — Ответил Артано без эмоций.

— Хорошо. Скоро проснуться вторые. Я это чувствую, и ты вероятно тоже. Если что, ты в любом случае, должен остаться здесь. Хотя... — Мелькор усмехнулся, и вдруг выхватил из складок плаща свой меч. Артано даже и не знал, что у Повелителя есть меч, но отреагировал молниеносно. Светлая серебристая сталь отразила выпад темного клинка, и застыла напряженно, готовая ко всему. Но Мелькор уже вернул меч в ножны. — Ты не доверяешь мне, ученик.

— Я не доверяю тебе, Повелитель. — Согласился Артано и усмехнулся.

— И правильно делаешь, — почти про себя сказал Мелькор и быстро вернулся на трон. — Подойди! — приказал он. И Артано не ослушался, — На колени! — Майа секунду колебался, а потом опустился, но только на одно колено и почтительно склонил голову. — Гордость, ученик, это хорошо, но однажды ты поймешь, что, и унижение чего-то стоит. — Сказал Мелькор. Артано поднял голову. И тут же горячая и в то же время обжигающе холодная рука Повелителя коснулась его лба.

"Я буду тобой, ты будешь мной. Огонь и Тьма — только вместе возможно сотворение. Я отдаю свою Силу, ты ее изменяешь. Вместе мы творим, только так возможна победа. Их много, а нас пока еще мало, но они не могут творить на поле боя, а мы научимся и победим.

Нет мыслей, нет чувств и боли. Кругом только огонь и ощущение чужой воли, которая контролирует тебя. Он был Мелькором, но оставался самим собой.

На миг яростное пламя рассеялось — полчища врагов стояли вокруг него, но Артано не испугался. Вновь вспыхнуло пламя, оно смешалось с Тьмой, и стали возникать чудовищные, порожденные кошмарами и безумием твари, неразумные, но направляемые волей хозяина, он бросались в бой, и через несколько мгновений погибали, но успевали уничтожить почти сотню врагов.

Земля дрожала. Арда опять сбилась с музыки и просто орала на всех тонах, иногда срываясь на, совсем уж фантастический, визг. Огненным росчерком в звездных небесах носился Дракон. Он сшибал нападавших на него орлов, сам, оставаясь невредимым. Тучи воронья носились вокруг огромной головы змея, стараясь выклевать глаза, но Лахор сметал их своим огненным дыханием. Он налетал на Майар, стараясь спалить их или убить ударом хвоста, и многие гибли... Но глупый змей напал на Тулкаса. Вала схватил дракона за шею и повалил на землю. Лахор пытался вырваться, он хлопал крыльями, пытался обжечь Тулкаса своим дыханием, ударить колючим хвостом, покусать или оцарапать, все было бесполезно. Вала не отпускал его, все сильнее сжимая шею. Дракон еще долго беспомощно дергался, а потом затих и внезапно рассыпался огненными искрами, поражая стоящих рядом Майар. Но Тулкас остался невредим.

Сила Тьмы поднимала упавшие тела как врагов, так и союзников, и вновь бросала в бой. Они шли подгоняемые ненавистью и жаждой крови, и им не был страшен ни огонь, ни оружие. Своими сведенными в предсмертной муке пальцами они пытались вырвать у Майар сердца, или задушить...

Век, день, миг или секунда? Нет счета времени, нет усталости, нет ничего, только Сила бьющая из тебя, только Воля, повелевающая Творить и Сражаться, только жгучее Желание победить.

Опять кругом пламя, Майар, и творимые в невероятных количествах жуткие твари. Давно на поле боя не осталось орков и балрогов. Лишь Огонь и творимые с его помощью монстры, против армии Запада. Земля тряслась, на войско Амана падали камни, величиной с гору, призванные Силой Тьмы, сама земля раскалывалась и в ее огненные недра падали сотни воинов, но на их место приходили другие.

Артано потерял счет времени, да и не было такого понятия. Просто мир жил, а он сражался, не ведая усталости и отдыха. Иногда ему, казалось, что он всю жизнь стоит и создает тварей, что этот кошмар никогда не кончится... Но он кончился, когда поддерживаемое одной лишь магией тело не выдержало и рассыпалось в прах. Душа Майа еле успела скрыться, в небе, когда Тулкас ворвался в подземелья Утумно...

Потом Артано уже ничего не видел. Майа решил как можно быстрее воплотится, может он еще успеет, и победа все же останется за ними...

Не успел, не мог успеть. Воплощение не бывает быстрым...

Одинокая Свеча.

— Я вернусь! — не то угроза, не то утешение. Артано даже не мог понять, чем стало для него это обещание.

— Я вернусь! — последняя мысль Мелькора, перед тем как он покинул Эндоре.

— Я вернусь! — Равнодушно — холодный крик, специально предназначенная для Темного Майа. — Я вернусь, ученик, я обещаю.

— Возвращайся... — Обречено вздохнул Артано.

Он одиноко застыл посреди развалин надземной части Утумно. Вход был завален огромными валунами, обломками рухнувшей надвратной башни. Пристройки обрушились, стена развалилась — кругом лишь мертвые камни, черные от огня. Огромная трещина пролегла через почерневшую землю, раскалывая горы. Сколько прошло времени с момента битвы, Майа определить не мог.

Артано был один. Он очень остро чувствовал это свое одиночество, когда на всю округу ни одного живого существа, кругом лишь смерть. Он стоял не в силах даже двинуться или крикнуть, он мог только стоять, вслушиваясь в тишину, и ставшую печальной песню Арды. Он смотрел на небо, и ему казалось, что звездная глубина затягивает его в свои неисчерпаемые глубины.

— Ты — один... — Звезды шептали голосом Варды. — Возвращайся, ты не будешь один... Я помню тебя.

— Н-нет... — С усилием прошептал Артано. — Не могу.

Пошел снег. Было не холодно, и на небе не единого облачка, а шел снег. Огромные и прекрасные снежинки падали прямо из тысячизвезной темноты на израненную землю.

Артано огляделся по сторонам и решительно пошел к горам. Они всегда казались ему неестественно крутыми, слишком ровные, почти вертикальные склоны, острые пики, и неровные нагромождения острых граней. И посреди — острая как игла, высочайшая из вершин, указующий перст, прямо в небо, на встречу звездам.

Он шел, а на землю падал снег, он покрывал каменистую почву белым, пушистым покрывалом, которое, не смотря на теплую погоду, не хотело таять. Странный снег... На нем не оставалось следов, он казался наваждением, и наверно и был всего лишь навеянным колдовством миражем.

Артано подошел к подножию скалы и с удивлением увидел, что дальше, вверх ведут неровные прорубленные в камне ступени. Майа мог бы обратиться летучей мышью и, не затратив никаких усилий взлететь на вершину, но почему-то ему казалось очень важно поднять именно по этой странной лестницей, касаясь каждой из тысяч ступеней...

И он шагнул на первую ступень и сразу понял, что не сможет сойти с этой лестницы пока не дойдет до самой вершины. Вперед, вверх, к вершине, к звездам, к прозрачному, бездонному небу. Артано поднимался быстро, майар не ведают усталости, и он шел в одном темпе лишь иногда касаясь ледяного камня скалы. А сверху все еще шел снег...

Холодные снежинки ложились ему на плащ, волосы, лицо. Снег, словно ковер, устилал перед ним ступеньки, и как на ковре, на нем не оставалось следов... В голове было пусто, и лишь одна мысль, одна цель — "Вперед, вверх".

Высоко... Он еще только на половине пути, а уже чувствуется, насколько высоко он поднялся. Посмотрел вниз, и судорожно прижался спиной к скале. Ему стало смешно, чего тут боятся, ведь он же может в любой момент обернуться нетопырем и полететь. Но сердце не внимало доводам разума, ему было страшно. Нет, нечего тут боятся — вперед, вверх. Он опять пошел вперед, сначала медленно, потом все быстрее.

А снег все шел...

Он прошел три четверти пути и опять остановился, не для отдыха, майар в нем не нуждаются. Просто захотелось опять взглянуть вниз.

На такой высоте уже нет страха... Земля теряется где-то далеко внизу, в застывшем сумраке, и лишь видно как в этот сумрак медленно падают сотни тысяч белых и почему-то сверкающих снежинок. Вниз, в пустоту... "Пустота..." — подумал Артано, от этой мысли стало холодно, и он опять отошел от края и продолжил свой путь.

А снежинки все еще падали с темных небес...

Вот уже и вершина. Верхушка скалы была будто срезана ножом, и ее покрывал все тот же странный снег. Площадка была маленькой, только и место, чтобы встать одному, и даже шагнуть некуда. Почему-то страшно сделать этот последний шаг, и Артано остановился на несколько секунд стараясь собраться с мыслями. Он стряхнул с плаща снег, встряхнул намокшими волосами, вздохнул, хотя на такой высоте дышать невозможно, и сделал этот последний шаг.

Ветер ударил прямо в лицо. Майа даже задохнулся, и чуть не упал, но справился с этой силой и покрепче уперся ногами. Ветер не затих, но уже не мешал, и лишь раздувал его тяжелый плащ. Артано, наконец, посмотрел вниз, нет, не вниз, вдаль, стараясь окинуть взглядом как можно больше земли. Казалось, отсюда можно увидеть и море, но так только казалось.

Темный Майа стоял один, на самой высокой скале Эндора. Сильный ветер дул ему в лицо, снег засыпал с неба, и Артано внезапно очень остро почувствовал насколько он сейчас одинок, но и, насколько свободен. И от этого невероятного чувства — ощущения свободы, он вдруг понял, что сейчас, в данную минуту, абсолютно, невероятно счастлив. И тут же почувствовал, что вместе с ним счастлива и Арда, несмотря на грустную мелодию, которая звучала в ее сердце. И за спиной как будто выросли крылья — сделай шаг, и не упадешь, а лишь взлетишь и поднимешься к черному небу, к звездам. Артано уже чувствовал эти крылья, и они звали его в полет. Но он не сделал шаг, не по тому, что не поверил, просто еще не время...

Он попытался удержать это ощущение счастья, эту пьянящую радость, чувство единства и гармонии с Ардой, это преддверие полета. И вот на эти несколько мгновений он стал властелином этого мира. Артано понял, что способен управлять ею, и изменять музыку одним движением мысли. И тут же мелодия Арды изменилась, подстраиваясь к нему, из грустной, она превратилась в яростный вихрь радости, в сплетение невероятных трелей, тем, аккордов. И вдруг, как удар, голос...

— Не смей! — И тут же, словно вторя первому...

— Стой!

В глазах Артано потемнело. Он пошатнулся, но устоял, и тут же новый удар.

— Ты не можешь править Ардой — ты лишь младший...

И он ощутил, как мир, его мир, уходит из-под контроля. Как будто чьи-то сильные руки, вырвали у него Арду, и вместе с ней это невероятное ощущение абсолютного счастья и гармонии. Артано не вполне осознавая, потянулся вперед, шагнул и...

Он поднимался много часов, может даже день, может несколько дней и все это время шел снег. Толстое, снежно звездное покрывало заботливо приняло Майа, оберегая хрупкое тело от удара о землю. Все равно было больно. Он чувствовал себя обессиленным, подавленным, закрыл глаза и уснул...

Майар не спят, Майар не правят миром, Майар лишь младшие, у них нет на это сил. Артано был сильнейшим по меркам своего народа, только своему народу он больше не принадлежал...

И был сон. Грань между Тьмой и Светом, и как отражение предвечных сил — Варда и Мелькор. Варда — белое пламя, светлая печаль, блеск звезд, понимание и прощение. Мелькор — ярость и бунт, ненависть и гордость, тьма и ничего кроме нее. Или нет? Там в самой глубине бушующей, изменяющейся стихии, что-то еще осталось? Конечно, осталось — ясный разум, который гибнет в этой Тьме, проклиная и благодаря ее.

Варда...

— Вернись, я тебя помню и прощу. Вернись, иначе, ты погибнешь. Ты уже гибнешь, но я могу излечить тебя. Возвращайся, ты нужен мне, ты нужен Валинору... — и в глазах скорбь, тоска, печаль.

Мелькор...

— Возвращайся к Варде! — Знакомая усмешка. — Давай, вперед под каблук премудрых Валар, на колени раб Старших, Младший не может править Ардой, ему не дано сил. — И в упор. — Тебе не дано сил.

Молчание. И вместе, единым хором, воплощение Тьмы и Света...

— Не подведи!

Мелькор — угрожает, Варда — молит, но королева Света уже не может помочь. Артано уже притронулся к власти, осознав ее сладостный вкус, вкус счастья и единения с миром, который сам же и создал.

И опять торжествующая улыбка на губах Мелькора...

— Ты понял. — Тьма в глазах и торжество. — Жди, Ученик и готовься. — И снова угроза и утешение. — Я вернусь!

Варда по-прежнему смотрит на него, поднимает руки и сверху кружась, начинают падать сверкающие снежные звезды. Она грустно улыбается...

— Я тебя помню. — Как заклинание. — Я тебя прощаю.

И опять вступает Мелькор, будто слова Варды могут еще что-то изменить.

— Лишь через Тьму приходит возвышение. Я уже не Вала, и ты не Майа...

Варда опустила глаза. И лишь вечность спустя, тихо сказала...

— Ты не Майа, но что бы ни случилось, когда бы ты ни захотел вернуться, кем бы ты ни стал. Валинор примет тебя... — Потом подняла глаза, и в них были слезы. — Только я не вижу, что бы ты когда-нибудь пришел сюда. Но я буду надеяться.

И стала Тьма...

Он открыл глаза. Небо затянуло черными тучами и дымом. Поднялся, огляделся... над развалинами Утумно застыл густой зеленоватый туманом, снег исчез, на земле остался лишь пепел, и черный лед.

Сколько прошло часов, дней, веков? Сколько?!

— Владыка! — Тень из тьмы, крылья мрака — Тхурингветиль.

— Ты?! — Шепот, вскрик... — спаслась...

— Владыка... — Робко, с надеждой. — Я почувствовала, я...

Он уже не слушал. Из сумрака, сверкая золотистыми глазами, выходила стая волков. Впереди огромный вожак. Вышли и остановились на почтительном расстоянии.

— Владыка!

"Владыка!?" — сначала Артано стало смешно, но он даже не улыбнулся. Просто принял как должное, теперь он Владыка, пусть только до тех пор, пока не вернется Мелькор, но все же Владыка... Властелин Эндора.

— Где?! — Крикнул он, передавая Тхурингветиль образ орков.

Секунды размышления... А потом яркий образ и призыв...

— Летим!

Он обернулся на стаю. Волки с почтительным интересом наблюдали за ним.

— Нет! Лети вперед...

Он стал волком. И вперед, не оглядываясь, вслед за крыльями Тхурингветиль. Стая бежала за ним. На восток, на юг, за дальние горы, к новым не изведанным землям, туда, где он еще не был, и где теперь начнет все заново... Будут еще войны.

Вперед, вперед не останавливаясь. Огромная летучая мышь, а за ней, стая волков, ведомая, огромным черным зверем, даже волком не назвать, насколько он огромен и черен. Чем дальше они бегут, тем больше становится стая, и вот уже за Тхурингветиль следуют сотни хищников.

— Владыка! — Летучая мышь подлетела к нему и закружила над головой черного волка. — За теми холмами, я видела, я чувствовала их.

— Стоп! — Мысль коснулась каждого волка и стая замерла.

Волки тяжело дышали, но даже не подумали сесть или лечь на землю. Артано принял свой обычный облик и приказал...

— Ждите! Сейчас вы свободны. Я позову!

Стая несколько секунд еще стояла, а потом словно растворилась в сумраке, и лишь один волк остался, и подошел к Артано. Волк — вожак, пришедший к своему господину на развалинах Утумно.

— Владыка! — Мысли Волка и Тхурингветиль слились воедино. Образ, мысль, вопрос. — Что теперь?

Артано положил руку на холку зверя, и посмотрел на холмы, за которыми могли жить орки. Он не волновался, но все же... Помнят ли? Как уцелели? Примут или нет? Пока не дойдешь, не узнаешь.

— Лети вперед! — Приказал он летучей мыши. И та, бесшумно взмахивая крыльями, исчезла в темноте.

Он еще постоял некоторое время, задумчиво гладя огромного волка. Потом быстро пошел вперед. Когда он вплотную приблизился к подножию холма, из сумрака вынырнула Тхурингветиль...

— Владыка! Здесь... — но он и сам уже их видел.

Небольшой отряд орков стоял на вершине холма. Наверняка самые сильные воины селения, в руках не умело сделанные копья, ножи, сети, у кого-то старые мечи. Почему-то среди них было много женщин...

Он ничего не сказал, просто продолжал идти к ним. Орки растерялись, Артано видел, как они переговариваются друг с другом. Слова их языка были просты и грубы, часть слов они заменяли интенсивной жестикуляцией.

Артано продолжал свой подъем и волк оставался рядом с ним. Ему крикнули...

— Стой! — Но он продолжал идти.

Орки забеспокоились, подняли копья...

— Кто? — Грубый четкий голос, и мысль, заполненная страхом.

Артано подошел уже достаточно близко для того, чтобы орки могли хорошо его разглядеть, и остановился. Усмехаясь, он переводил взгляд с одного орка на другого, заглядывая в темные наполненные страхом и тьмой глаза, касаясь их исковерканных душ. И один за другим орки пали на колени. Их тела тряслись от страха, они не могли сказать ни слова, и лишь одна мысль звучала в них, все громче и громче...

— Владыка... Владыка! — Мольба и страх.

"Признали..."- облегченно вздохнул Артано. И ведь не перепутали. Мелькора орки ненавидели, его только боялись.

— Встать! — Приказал он, и орки вскочили на ноги и замерли, ожидая дальнейших указаний.

— Возвращайтесь в село. — Сказал он, и отряд начал спускаться с холма, то и дело кто-то из них оглядывался, словно не веря происходящему.

— Что теперь, Владыка? — Вторя друг другу, спрашивали Летучая мышь и Волк.

Он и сам не очень понимал, что дальше. Во-первых, нужно жилище, замок какой-нибудь, крепость отстроить. Но не будут же строить орки, они могут лишь сражаться, охотники среди них неплохие, но строить не могут, не для того предназначены. Значит, нужна помощь... Нужно найти квенди.

Потом волки... Сколько он привел сюда? Много, очень много. Здешние места столько не прокормят, значит надо увести большую часть стаи в другие места.

Вот первые задачи, а дальше? Дальше будет видно. Тхурингветиль взмахнула крыльями и полетела на юг, искать квенди. Волк, последний раз сверкнув глазами, исчез во тьме — пошел собирать стаю, чтобы отвести к новым охотничьим угодьям. Артано поднялся на холм, и стал спускаться к едва виднеющемуся в сумраке селению орков.

Пламя и искры.

— Думаю, мы закончили, Мастер Артано. — Сказал предводитель квенди, Глентиан. — Хотя, я по-прежнему не понимаю, зачем тебе такое странное сооружение.

Артано не ответил. Да, квенди собственно было все равно. Майа помогал им, они ему и все были довольны.

Черные угловатые башни, с витиеватой резьбой, высокие врата, небольшие зарешеченные окна, простые серые стены и в самом сердце еще одна башня — высокая и изящная с тонким шпилем, на котором билось и играло пламя.

— Не понимаю. — Опять повторил квенди.

— Тебе не нравится? — Усмехнулся Артано.

— Почему же, нравится... — Улыбнулся Глентиан, — Но жить в этом, как ты говоришь, "Замке", я бы не стал...

— Каждому свое. — Усмехнулся Майа.

— Каждому... — Вздохнул квенди, и лукаво посмотрел на Артано своими странными светло-зелеными глазами. — Элия не сводит с тебя глаз.

Артано улыбнулся. Элия была дочерью Глентиана, совсем еще юной, но уже прекрасной, многие считали ее самой красивой девой не только во всем восточном крае, но и во всей Арде. Длинные волосы белоснежные с отливом в золото, глаза — огромные, яркие, то темно-, то светло-зеленые сияющие словно звезды. Хрупкая, изящная, она казалась лесным духом. Когда она улыбалась, казалось, рассеивались сумерки.

По ней вздыхали все молодые эльфы, а она никого не замечала, кроме него, Мастера Артано. Когда его взгляд случайно падал на нее, она смущенно опускала длинные ресницы, а бледные щеки наливались румянцем. Да и странно было не заглядеться на Майа. Статного, высокого красавца, мудрого и умелого. Странно, но никому из племени Глентиана в голову не приходило, что он может быть не из квенди. Артано же не торопился рассеивать их заблуждения.

Элия Майа нравилась. Нет, он не был влюблен, просто восхищался ее хрупкой красотой. Да и породниться с квенди он был совсем не прочь. Постепенно власть над племенем перешла бы в его руки, а с помощью своих знаний и умений, он мог в будущем возглавить всех Авари. Но, это потом, когда-нибудь, а сейчас важнее закрепиться в этих местах. Завоевать доверие гномов, привлечь на свою сторону новые племена квенди, а дальше...

Огромная голубая звезда появилась у края неба. Замок достроен и приведен в порядок, дела могут подождать... Сейчас хотелось выйти и погулять по заснувшему лесу, в его тишине послушать музыку Арды, посмотреть на звезды. Артано вошел в лес и направился... нет, не куда он не направился, просто шел, наслаждаясь тишиной, стараясь ни о чем не думать, и не вспоминать.

И вдруг увидел Элию. Он не сразу понял, что это она. Просто серебристая тень в звездном свете на краю обрыва, и Майа на миг показалось, что это спустилась с небес одна из звезд. Он ничего ей не сказал, просто подошел и взял ее тонкие руки в свои. Элия даже не вздрогнула, просто подняла глаза, и он почувствовал, что тонет в сверкающих зеленью глубинах ее взгляда. И больше не было ничего, ни прошлого, ни будущего, только один миг и только этот взгляд.

Было не нужно слов, даже мыслей, просто два феа соединились в одно. И не придумано еще слов, чтобы описать эту вечность и безмерную глубину единения, когда ничего нет кроме взгляда, вздоха, прикосновения, и этого невозможного чувства — теперь ты не один, теперь кто-то рядом и даже не нужно слов чтобы тебя поняли. Это не любовь, это что-то совсем другое, чему в языке людей нет названия, ибо не дано им испытать это чувство абсолютного единения...

И в этот самый миг, в другой части Арды, точно так же стояли двоя — Майа и Элда, и не нужно было слов и время струилось сквозь них.

А потом было Счастье. Мимолетное и изменчивое, оно задержалось вокруг Артано, как будто авансом оплачивая предстоящие тысячелетия ужаса. Просто, было все на столько хорошо, что казалось, и желать-то больше нечего. Квенди, прослышав об искусном Мастере, стремились к нему целыми племенами, получать знания. К его советам прислушивались все вожди. Удалось наладить отношения с гномами, и многие из этого странного народа приходили к нему за помощью.

А на Севере орки, объединялись в большие кланы и готовились к новым войнам... Артано не на миг не забывал, обещание Мелькора — "Я вернусь!". Но сейчас все складывалось великолепно. А еще рядом Элия, которая, все понимает...

Она умирала. Элия чувствовала, как обжигающая душа народившегося ребенка, сжигает ее изнутри. Он даже родиться не успеет, она умрет раньше. Элия молила звезды о помощи, о жизни ее ребенку, но и звезды не могли ей помочь.

Она видела глаза Артано, в которых застыл безмолвный, крик обращенный ко всей вселенной... "Почему!" И еще ярость, которая с каждым днем становилась все сильнее...

Элия замечала, что когда он задумывался, в его взгляде, движениях проглядывало что-то жестокое и темное. А когда вновь смотрел на нее, вся Тьма исчезала, оставалась лишь отчаянная пустота и нежность...

Нет ничего хуже отчаянья. Артано знал, что способен излечит почти любую болезнь, под его руками затягивались любые раны, он даже мог воскрешать, заставляя душу вернуться в покинутое тело. Он умел творить самые настоящие чудеса, но сейчас не мог ничего. Майа был неспособен спасти единственное существо, которое как ему казалось в тот момент, он полюбил.

Элия гибла, и он, именно он, а ни кто-нибудь другой был виноват в этом. Именно он захотел сына и теперь, огненная душа ребенка убивала мать. Не спасти...

Пусть квенди бессмертны. Их души попадают в Мандос, а потом возвращаются к жизни в пресветлом Амане. Но Артано не мог уйти в Валинор, даже ради собственного счастья.

Сейчас, Элия легко читала всю бурю противоречивых чувств и эмоций в глазах возлюбленного. Она видела все — жестокость, огонь, смерть, ярость, сжигающую все на своем пути. Важна лишь цель — Власть над Ардой, и ничего кроме нее. Ради этой безумной цели, ради того, чтобы еще раз прикоснуться к нежным струнам в сердце мира, Артано пойдет на все.

И в единый миг, осознав это, Элия прошептала...

— Поклянись... — Артано с изумлением посмотрел на нее. — Поклянись именем Единого, собственным именем, Ардой, огнем, что составляет твою суть. Поклянись, что никогда по твоему приказу или от твоей руки не погибнет ни один квенди. Поклянись...

Он не мог. Поклясться, значит собственными руками отдать Хранителю власть над собой, позволить заманить себя в ловушку и уничтожить. Он не мог поклясться, но непослушный голос уже шептал...

— Клянусь, именем Эру, именем Единого. Клянусь собственным именем и Огнем, что есть душа моя, клянусь именем Арды, что никогда по моему ли прямому приказу или от моей собственной руки не погибнет ни один квенди, к какому бы племени или роду он не принадлежал.

Сказано. И нет дороги назад, не повернуть время вспять, не изменить слова клятвы. Он сам загнал себя в ловушку. Но, нет сожалений, что сделано, то сделано, что сказано, не вернешь. И Арда, и Хранитель запомнили клятву.

— Спасибо... — Тонкие, ледяные пальцы сжали запястье Артано. — Я видела... позади тебя Тьма, впереди, тоже Тьма. Но я верю, мы еще увидимся.

— Увидимся... — шепот, в котором даже надежды нет.

— Я люблю тебя. Что бы ни случилось, я прощу тебя.

Последний взгляд, последние слова. Прости- прощай.

Он проводил ее Феа, так далеко как только смог. Последний танец двух душ под звездным небом, последнее люблю... и все... больше ничего не осталось. Даже тело сгорело в вырвавшемся огне. Все.

Душа бессмертна. Феа людей покидает Арду, души Эльфов остаются. Все просто... Все ясно с Элией, но она умерла не одна, вместе с ней умерла тело ее еще не родившегося ребенка. Дитя двух народов, уже с душой, настолько пламенной, что способной убить. Душой, которая не может раствориться в песне Арды, не может уйти за Грань и не может остаться в чертогах Мэндоса. Такая Душа найдет новое тело, тело еще не рожденного ребенка...

Артано вышел из дома и тут же наткнулся на Глентиана. Лицо эльфа было бледным от горя, глаза потускнели. Квенди, стал что-то говорить, но голос сначала не послушался его... Но потом, он сказал...

— Ты, не из нашего народа... Ты, как те, что пришли и увели три племени, только хуже. Ты убил мою дочь...

Артано промолчал. Он устало смотрел на вождя племени.

— Те, кто приходил раньше, говорили честно, что куда, зачем. Мы отказались, мы слишком любим свободу, право идти куда хочешь, и не слушать тех, кто считает тебя и твой народ детьми... Я не знаю, зачем пришел ты. Нет, теперь знаю... — Глентиан посмотрел в глаза Майа, но не выдержал взгляда темных, полных огня и ярости глаз.

— У нас были легенды о Владыке Севера, что правит огнем и льдом и о его тварях... О зле и муках, что он готовит нам. Ты с Севера и ты не из квенди, ты пришел один и... — На глазах эльфа навернулись слезы. — Убил мою дочь.

Артано молчал.

— Ты нас учил, помогал нам, лечил раненных... Зачем? Теперь я знаю ответ. Каждое твое слово — ложь, каждое твое дело — ради того, что бы мой народ признал тебя своим... учителем или повелителем. Мне казалось, ради Элии я думал что, ошибаюсь, что видел в твоих глазах ярость и жестокость волка. Но теперь я все понимаю. — Квенди вздохнул. — Ты не из нас, ты сжег своим огнем мою дочь, но все это время сжигаешь всех нас...

Теперь Майа даже не смотрел на квенди.

— Ты хотел объединить племена, якобы для защиты от тварей с севера. Но ты сам с севера и лишь хочешь подчинить нас себе. Те, кто с запада, говорили честно, ты... нас обманывал.

Артано опустил взгляд на Глентиана, и их глаза вновь встретились.

— Я любил ее... — Сказал Артано.

— Нет. — Покачал головой квенди, — Я знаю, как любят, знаю как себя чувствуешь, когда теряешь возлюбленную... Ты не любил ее, только использовал. Огонь не умеет любить.

Майа опять промолчал. Теперь он с ненавистью глядел на Глентиана, и тот не выдержав, вновь опустил глаза.

— Мы уходим. Мой народ не будет жить рядом с твоим проклятым замком, рядом с тобой. И не смей следовать за нами, иначе... — Эльф не сразу смог произнести это... — Иначе мы попытаемся тебя убить...

— Ты думаешь, все захотят уйти? — Усмехнулся Артано.

— Да. Я это знаю. Ты не квенди и не можешь принадлежать нашему племени. Ты убил мою дочь...

Глентиан обернулся и пошел прочь. Майар только проводил его полным ненависти взглядом.

Не вышло по-хорошему, придется по-плохому...

Скоро эльфы покинули эти земли, и ушли дальше на юг. Артано отправился на север и уже скоро, земли вокруг построенного квенди замка, заселили орки и волки. Артано начал собирать свою армию. Он создал волколаков — совместив феа темных и огненных, но слабых духов с телами волков. Вывел варгов — породу особо сильных и больших хищников. Учил орков делать оружие и сражаться...

Работы было много, но ему удалось справиться достаточно быстро. Количество орков и волков все увеличивалось, прослышав о возвращении Артано, к замку стягивались все новые и новые стаи и племена. Очень скоро начались нападения на эльфийские селения.

Майа не мог приказать своей армии уничтожать квенди, но он и так знал, что орки слишком ненавидят своих "собратьев", чтобы оставить хоть кого-нибудь живым. Артано просто указывал, куда следует напасть, и сам не ходил в походы...

Вскоре войско севера стало вытеснять Эльфов и гномов с обжитых мест. Толпы беженцев потянулись на юг и запад, лишь некоторые гномские племена еще пытались сопротивляться... Но тут, из Белерианда пришли синдар, они были хорошо вооружены, их поддерживала магия Майа Мелиан, они умели сражаться и выматывали орков своей меткой стрельбой и умением легко запутывать следы.

Артано терял отряд за отрядом, и северное войско отступило, оставляя за собой лишь пепелище. Майа решил поднакопить силы. В Эндоре ненадолго наступил мир...

А потом пришла весть...

— Я свободен! — Мысль, которая, преодолев немыслимое расстояние, яростным криком ворвалась в мозг Артано. — Жди ученик! Я скоро вернусь...

— Нет... — Прошептал Майар, но сам понимал, что теперь-то Повелитель точно вернется.

Артано стал ждать, готовя войско к новым сражениям...

Огонь и Тьма.

Сначала закричала Арда. Словно опять рухнули столпы Света, словно опять мир упал во Тьму, только чуть тише. Но какафония звуков опять затмила мелодию сердца мира и песня умерла...

Опять Тишина.

А потом, еще один крик, полный боли и отчаянья. Крик, прокатившийся над землей, эхом отскакивая от гор, пронзая сердца живых своей горькой безнадежность. Крик Мелькора...

Услышав его, Артано тот час ринулся к своему Повелителю. Майа даже представить себе не мог, чем вызван такой крик, полный предсмертного ужаса. Но разве в Арде есть хоть кто-то, кто может действительно справиться с Владыкой Тьмы. И он летел, хотя ему было страшно, боялся не успеть, но и не думал, что сможет чем-нибудь помочь.

Еще совсем немного, и он окажется возле развалин Ангбанда.

Мелькор сидел на заросшем мхом камне и левой рукой пытался разогнуть пальцы правой. Не получалось. Он слишком устал, да и не мог заставить себя причинить себе же такую боль. Балроги в молчаливом почтении застыли рядом с Повелителем, но помочь ни чем не могли. Мелькор поднял голову и полной яростной тьмы взгляд пронзил Артано.

— Ты!? — Мысль смешалась с полным боли и гнева голосом.

— Я. — Согласился Артано и усмехнулся.

Молчание. Мелькор просто смотрел на своего ученика. Потом, совсем тихо, словно боясь ответа, сказал:

— Помоги...

Артано подошел не сразу. Он еще несколько мгновений созерцал грозную фигуру повелителя. Потом нарочито медленно направился к Мелькору.

— Повелитель... — Почтительно поклонился Майа.

— Ученик. — Усмехнулся Темный Вала, и протянул Артано сжатую в кулак правую руку. — Помоги, ты сможешь...

Артано, хотел, было дерзко ответить: "Да, с какой стати я буду тебе помогать?!" Но почему-то не проронил ни слова. "Что же случилось?" — спрашивал он себя, смотря на руку Мелькора, потом положил на нее свою ладонь. И сразу отдернул от неожиданности — там, в кулаке, повелитель, казалось, держал сам свет. Свет, настолько чистый и яростный, что убивал и сжигал саму Тьму.

Вторая рука Валы сжала плечо Артано. Майа поднял голову и посмотрел в глаза повелителю.

— Помоги... — Еще раз прошептал Мелькор. В голосе и взгляде смешались мольба, угроза, боль и ужас, от мысли, что ученик не станет помогать и тогда...

Артано положил правую руку на запястье Валы, левой ухватился за сведенные в кулак пальцы и со всей силы потянул вверх. Получилось не сразу. Мелькор не кричал, но его здоровая рука все крепче сжимала плечо ученика, причиняя сильную боль.

— Ты, тоже... попытайся. — Сказал Артано, после первой неудачной попытки.

Мелькор засмеялся.

-Да, как же я могу попытаться, я же не чувствую пальцев.

— Тогда, помоги Силой, я же... — Майа усмехнулся. — Всего лишь младший...

Взгляд Артано пылал. Пальцы Мелькора еще сильнее вжались в его плечо. Он понимал, что большей частью Силы, которую придется передать ученику, Артано сейчас не воспользуется. Ловушка, почти шантаж...

— Ну? Или будем руку отпиливать? — Кровожадно улыбнулся Майа.

— Нет! — Прорычал Мелькор.

Сила яростным вихрем ворвалась в душу Артано, он чуть не захлебнулся ей, но тут же стал превращать ее, и, использовав как рычаг, смог, наконец, разжать сведенные судорогой пальцы Повелителя.

Артано чуть не упал, почувствовав отдачу, но крепкая рука Валы поддержала его. Мелькор даже не вскрикнул, хотя боль, которую ему пришлось вытерпеть, была невероятна.

На почерневшей ладони Повелителя лежали три камня. Артано даже не сразу понял, что это всего лишь камни. Мелькор держал в руке три звезды, их свет слепил глаза, но они были прекрасны. С пальцев Валы капала кровь, сами камни были залиты кровью, к ним прилипли кусочки кожи и мяса, но они все равно ярко сияли.

Артано протянул к ним руку...

Нет! — Прошептал Вала, с ненавистью глядя на ученика.

Майа пожал плечами и усмехнулся:

— Так их и будешь в руке носить?

Мелькор протянул к камням левую руку, но тотчас отдернул ее. Вала долго смотрел на камни, еще несколько раз пытался прикоснуться к ним второй рукой, но так и не решился. Потом взглянул на Артано и протянул ладонь...

— Сними... если сможешь. — Мелькор усмехнулся.

Майа осторожно коснулся одного из камней, он был теплым, пальцы чуть покалывало, но больно не было. Артано чуть улыбнулся. Он поудобней схватился за камень и, приложив максимум усилий, отодрал вплавившийся в ладонь Повелителя камень. Майа посмотрел на Валу, но тот лишь кивнул, крепко сжав от боли зубы.

Первый, второй, третий, не заботясь о том, чтобы не причинить Мелькору боль, Артано отодрал камни вместе с остатками кожи и пригоревшим мясом. На правой ладони и пальцах Валы почти не осталось живого места. Кровь хлестала из руки водопадом, не ладонь — а сплошная рана, Майа даже испугался за Повелителя.

— Надо перевязать, — сказал он.

— Перевяжи. — Усмехнулся Мелькор, как будто теперь его совсем не волновала судьба собственной руки.

— Что это за камни? — Спросил Артано, снимая рубашку, меньшего куска ткани было бы недостаточно.

— Сильмарилли. — Ответил Вала. Сейчас камни просто валялись на земле. — Потом расскажу. — Он задумчиво посмотрел на ученика. — Мне повезло, что ты здесь...

Артано улыбнулся. Он держал руки над развороченной ладонью Повелителя, стараясь хоть как-то привести ее в порядок, зарастить раны, остановить кровь. Но чувствовал, что почти ничего сделать не сможет.

— Как ты здесь жил? Что делал? — Спросил Мелькор.

Майа не ответил, делая вид, что сосредоточился на лечении. Повторение вопроса не последовало. Артано продолжал свою работу в полном молчании. До конца кровь остановить так и не удалось, кожа на ладони оказалась полностью содранной, но сейчас Майа больше ничем не мог помочь Повелителю, и перевязал кисть Валы своей рубашкой.

— Все. — Сказал Артано и поднял на Мелькора глаза.

Вала только этого и ждал. Зачем слова, когда можешь читать мысли? Два разума столкнулись, обмениваясь памятью, чувствами и образами. Но в отличии от Майа, Мелькор мог контролировать, чем делиться с учеником, а что показывать не стоит. А все прошлое, все чувства Артано были у него как на ладони. Он все. Мысленно похвалил Майа за догадку совместить феа слабых духов и тела хищников, усиливая тем самым и тех и других, за то, что не оставил орков, которые за это время могли совершенно одичать, и тренировал их для будущих сражений, за то, что пытался привлечь на свою сторону эльфов... Стоп. Эльфы... вот оно.

— Идиот... — Прошептал, нет, прошипел Мелькор, его лицо исказила гримаса ярости, он поднял руку и отшвырнул Артано, — Что ты наделал, ты же убил себя... — и совсем тихо, так что это никто не услышал. — И, возможно, меня.

Майа ударился спиной о какой-то камень, впрочем, никаких особых повреждений не получил. Он моментально вскочил на ноги. Его глаза пылали гневом и ненавистью, он протянул руку к висящему на поясе мечу, и потянул за рукоятку. Но так и не достал клинок.

Артано презрительно усмехнулся и посмотрел на Повелителя.

— Много чести сражаться с калекой...

— Калекой!? — Взревел Вала, вскакивая со своего места.

Несколько балрогов вышли вперед, их огненные мечи яростно горели в сумраке. Но Мелькор жестом приказал им вернуться на место. Глаза Мелькора пылали от гнева. Артано даже пожалел о сказанном, но опять повторил:

— Да, калекой!!!

Мелькор зарычал, сейчас он готов был на месте уничтожить своего ученика. Их глаза встретились... Майа еле справился с нервной дрожью, охватившей все тело. "Что же я делаю?! Он же меня одним взглядом прикончит, ему даже Сила не потребуется..." — подумал Артано. Но внезапно Вала успокоился, опустил глаза и сел.

— Да, ты прав, я калека...

Майа в замешательстве посмотрел на своего Повелителя.

— Ладно, все, забудем. — Резко сказал Мелькор и вновь посмотрел в глаза Артано. — Но эта твоя клятва... — с едва сдерживаемой яростью сказал он. Потом задумался. — Хотя, разве клятва что-то существенно меняет... — Взглянул на свою перевязанную руку, потом на Сильмарилли, вновь перевел взгляд на Артано. — На твоих руках нет крови детей Арды... В этом что-то есть. — Уже улыбнулся Мелькор.

Он медленно поднялся и обернулся на встающие за спиной горы, у подножия которых когда-то стоял Ангбанд. Поднялся ветер, потом Мелькор обернулся к Артано:

— Огонь творит, Тьма изменяет... — Он улыбнулся, — Надо восстановить крепость. Поможешь?

Тишина, только слышно как дышит сильный ветер.

— Ты помнишь? — Спросил Мелькор. — Как будто за спиной разворачиваются крылья, как будто весь мир в твоих руках, нет, в твоей душе и ты становишься его душой и огнем. Ты помнишь? Арда, отвечает тебе, тянется к твоим мыслям и чувствам, и ты осознаешь, что сейчас только ты ее хозяин и повелитель. Помнишь? Тонкие струны ее сердца, к которым даже мысленно страшно прикоснуться, потому что боишься за нее, словно за себя. — Он посмотрел в глаза Артано. — Ты действительно это помнишь? — Майа только кивнул, он был бледен. — А ты помнишь, как тебя лишили всего этого, лишили Арды, и самого себя? И только потому, что ты младший и тебе не дано. Помнишь?

— Помню.

— Тогда ты понимаешь. — Усмехнулся Мелькор.

Артано медленно подошел к Повелителю и встал рядом с ним.

— Да я все помню и понимаю, — Прошептал Майа, поднял голову и посмотрел прямо в душу Валы, — Но это не значит, что я перестал тебя ненавидеть.

— Но на твою помощь и преданность я все еще могу надеяться?

— Ты, сам знаешь... — Усмехнулся Артано, — Я не предам тебя.

— Значит, ничего не изменилось. — Улыбнулся Вала.

— Ничего. — Согласился Артано, его взгляд упал на изувеченную руку Мелькора, он улыбнулся, а потом повторил. — Ничего...

Назад

© Тани Вайл (Эльвен)